Было уже далеко за полночь, когда он наконец остановился и протер слезящиеся от усталости глаза. Рядом остывала двадцатая по счету чашка кофе. Он поднялся и прошелся по комнате, чтобы немного развеять боль в голове. Затем он стащил платок со спинки дивана и повязал на лоб. Вернувшись к компьютеру, Голдфилд несколько минут сидел, прикрыв рукой глаза. Наконец он поднял голову и посмотрел на часы. Было почти два часа ночи. Он просмотрел результаты своей работы и, вроде, остался доволен.
— Выключай! — устало проговорил Гарри, понимая, что его воспаленный до предела мозг уже ни на что не способен.
Монитор перед ним послушно погас. Он допил свой остывший кофе и начал мысленно прикидывать, где он мог ошибиться так, что федералы вышли на «Риверс Текнолоджис». Он ведь всегда тщательно заметал свои следы. Неожиданно Голдфилд хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Он наверно забыл удалить свойства какого-нибудь системного файла, и там осталось название фирмы, на компьютере которой он обновлял свою программу. «Не надо было, не надо было делать это в офисе», — мысленно ругал он сам себя, хотя это уже вряд ли могло чем-то помочь.
Почувствовав, как от долгого сидения у него занемели мышцы, Гарри встал из-за стола и растянулся на диване.
— Ты меня обманываешь! — кричала женщина. — Обманываешь!
Гефестион поднял голову и увидел парфянку средних лет, которая грозила кулаком торговцу овощами.
— Заламываешь такую цену за гнилой товар!
— Что ты такое говоришь?! — возмущенно возражал ей торговец. — У меня самые свежие овощи во всей округе!
— Знаю я твои свежие овощи! — не унималась женщина. — Ими только свиней кормить!
Окинув его презрительным взглядом, она гордо развернулась и пошла прочь от его лотка. Проходя мимо, она остановилась и посмотрела на глиняные изделия, которые лежали перед Гефестионом. Некоторое время она изучала их внимательным взглядом.
— Ты сам их делаешь? — спросила она наконец, взяв в руки один из кувшинов.
— Нет, — он покачал головой. — Их делает мой друг. Я только продаю.
— И сколько за этот? — парфянка продолжала рассматривать кувшин.
— Три драхмы, — ответил Гефестион.
Женщина довольно улыбнулась и протянула ему монеты.
— Держи.
Гефестион с благодарностью взял у нее деньги.
— У тебя красивые глаза, — неожиданно произнесла она. — Ты не похож на парфянина. Откуда ты?
— Я из Пеллы, — отозвался он.
— Эллин? Я всегда знала, что в Элладе красивые мужчины, — парфянка усмехнулась и уверенной походкой пошла дальше.
Гефестион проводил ее взглядом и вернулся к своим кувшинам. В это время возле его прилавка остановилось несколько молоденьких девушек. Они весело ворковали между собой, рассматривая его товар и бросая на него самого многозначительные взгляды. Поймав один из них, Гефестион посмотрел девушке в глаза и улыбнулся.
— Хорошие кувшины, — произнесла она.
— Все самое красивое для самых красивых, — отозвался он.
Девушки засмеялись в ответ.
— Правда? А сколько стоит? — поинтересовались они.
— Недорого, — Гефестион по одному перечислил цены тех изделий, что они держали в руках.
Видимо довольные расценками, девушки перекинулись взглядами и начали подробно расспрашивать его о значении узоров кувшинов, методе приготовления, свойствах глины и прочих деталях. Их скорей интересовало общение с молодым продавцом, нежели все эти подробности. Но Гефестион с удовольствием отвечал на их многочисленные вопросы. И хоть он был уверен в том, что девушки вряд ли что-то купят, ему было приятно разговаривать с ними. Все это напомнило ему те счастливые времена в вавилонском гареме царя Дария, откуда Александру не раз приходилось его вытаскивать, чтобы обсудить какой-нибудь важный государственный вопрос. Однако, к большому удивлению Гефестиона, девушки купили довольно много кувшинов и щедро одарили его своими улыбками.
Под конец дня, распродав весь товар, он возвратился домой с полным мешком монет.
— Гефестион! — воскликнул НинА, его друг, в чьем доме он жил. — Ты продал все кувшины!
В ответ македонянин улыбнулся и протянул ему выручку.
— Мама, — молодой парфянин подошел к матери, которая хлопотала у очага. — Посмотри, Гефестион все продал.
Женщина выпрямилась и кинула на македонянина взгляд полный тепла.
— Нам давно надо было послать его на базар, — шутливо произнесла она.
— Это точно, — согласился Нина.
Он сел на циновку и высыпал на низкий стол все монеты из мешка. Затем, разделив их ровно пополам, он протянул половину Гефестиону.