— Ты же знаешь, мне всегда приятно приходить к тебе, — ответил македонянин, делая глоток.
— Если бы мои дети думали так же, как и ты, Димитрий, — его собеседник вздохнул. — Они почти никогда не приезжают ко мне.
— Приедут, вот увидишь, — Гефестион улыбнулся.
Попасть в родной город почти через тысячу лет разлуки было для него чудом. После долгих веков скитаний и мучений, македонянин рвался на Родину, словно там были ответы на все мучившие его вопросы. Странствуя то с караваном купцов, то со случайными пилигримами, а то и в одиночестве, Гефестион медленно, но верно приближался к родной земле. Однажды по дороге ему встретился одинокий монах, с которым они разговорились и стали попутчиками. Монах рассказал ему о том, что путешествовал в северные земли и теперь возвращается домой, в Галикарнас. Как-то во время разговора он спросил Гефестиона, крещенный ли он, на что тот отрицательно покачал головой. К тому времени македонянин уже давно принял монотеистическую религию и не верил ни в Зевса, ни в прочих античных богов. И когда монах предложил ему принять крещение, он, не долго раздумывая, согласился. Тогда священник крестил его в маленькой речушке и дал ему новое христианское имя — Димитрий.
Оказавшись в Галикарнасе, Гефестион нанялся моряком на корабль, отплывавший к берегам Македонии. После долгого плавания, а затем путешествия с греческими торговцами он, наконец, оказался в Пелле.
Первые дни он, словно не в себе, бродил по городу, узнавая родные места. И каждый раз его сердце сжималось от боли, когда он видел, как все изменилось за прошедшую тысячу лет. Придя на то место, где когда-то был дом его отца, Гефестион не выдержал и зарыдал. Беспомощно опустившись на камни развалин, он готов был прильнуть к ним губами, чтобы еще хоть раз, на мгновенье ощутить давно утраченное тепло. Македонянин просидел на руинах целый день. Плача и повторяя имена родителей, Гефестион звал их и молил забрать его к себе.
Та ночь была последней, что он провел в месте, которое навсегда осталось для него родным домом. Возможно, утром Гефестион задержался бы еще хотя бы на одну минуту, если бы знал, что покидает его в последний раз. Но он не знал об этом и, сжав в сердце всю боль, медленным шагом направился в сторону дворца, где когда-то родился и жил один из самых главных в его жизни людей, наперсник и дорогой друг, Александр.
Но и здесь измученному взору македонянина предстало лишь запустение и разруха. Уже не в силах даже плакать, он побродил некоторое время по развалинам и пошел прочь. На те небольшие средства, что у него оставались, он попросился на ночлег в каком-то постоялом дворе. На следующий же день он направился в библиотеку с твердым намерением узнать, что случилось с Александром после того, как он, Гефестион, вроде как умер.
Несколько дней подряд он приходил в хранилище древних рукописей в надежде найти хоть что-нибудь, но, увы, безрезультатно. Наконец, на пятый день его бесплодных поисков, когда Гефестион сидел, склонившись над свитками и папирусами, до него донесся мягкий старческий голос:
— Скажи-ка, что ты так упорно ищешь? Может, я смогу тебе помочь?
Македонянин поднял глаза и увидел пожилого мужчину, который стоял неподалеку от него, опираясь на палку. Его доброе улыбающееся лицо и почтенный вид, заставили Гефестиона тут же подняться на ноги и склониться в поклоне.
— Меня зовут Андреас, — продолжал мужчина. — Я хранитель этой библиотеки. Вот уже который день я вижу, как ты приходишь сюда рано утром, проводишь здесь весь день, ничего не ешь, не пьешь, а вечером измученный и разочарованный уходишь. Расскажи мне, что ты хочешь найти?
— Я… — Гефестион сделал паузу. — Я хотел почитать что-нибудь про Александра… третьего.
— Про Александра? — лицо старца снова засветилось улыбкой. — Теперь я понимаю, почему ты столь усерден в своих поисках. Наш великий царь уже на протяжении многих веков будоражит умы многих людей, в том числе, мой. Что ж, думаю, я смогу тебе помочь. Как тебя зовут?
— Димитрий.
— Пойдем, Димитрий, я кое-что тебе покажу.
Гефестион послушно последовал за хранителем библиотеки.
— Я всю свою жизнь посвятил тому, что собирал древние рукописи и книги, — рассказывал Андреас, пока они поднимались по узкой скрипящей лестнице на второй этаж. — Это дело начал еще мой дед. Он построил эту библиотеку и завещал своему сыну, моему отцу, продолжать его дело, а отец в свою очередь, оставил библиотеку мне.
— Скажите, а у вас правда есть книги об Александре? — спросил Гефестион.
— Есть, — послышался в ответ мягкий голос старика. — Я много времени отдал изучению жизни этого величайшего человека. Я всегда был также безумно увлечен им, как и ты.