Оказалось, что самостоятельно выходить из башни запрещено, кроме как по-необходимости обучения или специального распоряжения на случай праздников или иных мероприятий. Гулять можно на территории сада, но с осторожностью, чтобы не затоптать ценные выращиваемые растения, травники от этого очень злятся.
Между Белой и Чёрной Башней на равном удалении располагалась главная городская лечебница, куда мы тоже должны были ходить на занятия. В основном это, конечно, касалось практики целителей, но для травников и артефактников тоже работы хватало. К моему удивлению, прорицателей это тоже касалось. Также жрица рассказала, что и где находится в здании, расписание, примерный план обучения на год для каждого курса с указанием зачётных работ. Новость о том, что голубятня располагается на самом верхнем этаже, вызвала обречённые стоны. Когда вопросы закончились, она объявила:
— Прошу прорицателей отправиться в кабинет двести семь, травников — в двести восемь, а чаровников — в двести пятнадцатый. Целители остаются здесь, магистр Демьен сейчас подойдёт.
Взяв сумку, я кивнула Нии и двинулась из кабинета. Перед выходом я обернулась, парень в чёрной мантии остался сидеть, значит — целитель.
Нужный кабинет был намного меньше и темнее предыдущего. Сквозь полураспахнутые синие портьеры и пыльную тюль свет в комнату проникал крайне слабо. Кабинет был до потолка заставлен книгами, полками с хрустальными шарами, кристаллами и кучей какого-то хлама вроде шкатулок, бусин, деревянных статуэток, старых украшений и другой мелочи. Часть пребывала в плохом состоянии или вовсе была сломана. Вместо столов и стульев всё пространство небольшой комнатушки занимали высокие мягкие кресла, обитые синим бархатом с цветочным рисунком и образующие полукруг.
Войдя первой, я заняла боковое кресло у окна. Следом за мной зашла девушка, облившая утром мантию кофе. Она уселась в соседнее кресло и без особого интереса оглядела комнату. Встретившись со мной взглядом, девушка равнодушно отвела глаза в другую сторону. А я наконец получше её рассмотрела. Незнакомка обладала впечатляющими формами, бёдра казались шире моих раза в полтора, а большую грудь не смогла скрыть даже кофточка под горло. Чёрные прямые волосы были наспех собраны в хвост и перетянуты длинной бархатной лентой. Косая чёлка свисала до подбородка, отвлекая внимание от пухловатых щёк. Красивые серые глаза не выражали ничего, кроме скуки. Сложилось впечатление, что ей вообще всё равно, где она находилась.
В кабинет вошли ещё две девушки. Точнее одна была в возрасте к сорока с короткими волосами и загорелым обветренным лицом. Руки с загрубевшей кожей выдавали в ней небогатую женщину, часто трудящуюся по хозяйству. Я с минуту рассматривала её, а затем перевела взгляд на вторую и чуть не охнула.
К моему ужасу, она оказалась мне знакома. Старшая дочка главы гильдии купцов юга, Талиса Ринт, слыла надменной истеричной особой. Несколько раз она с семьёй присутствовала во дворце на балах, пытаясь флиртовать с Эриком и всеми богатыми мужчинам, которые попадали в её поле зрения. Не добившись своего, она каждый раз устраивала картинную истерику своим родителям. У меня сложилось стойкое впечатление, что её специально избегали, от чего она ещё больше злилась. Нет, она была красивая, по поим меркам — даже очень. Её миндалевидные медовые глаза обрамляли длинные ресницы, образуя томный глубокий взгляд, а на оливковую кожу каскадом ниспадали блестящие волосы цвета горького шоколада. Я же со своей болезненно светлой кожей и белыми волосами по-сравнению с ней казалась бледной молью. Если бы Талиса достойно вела себя в высшем свете, то давно бы очаровала какого-нибудь богатого лорда и получила долгожданный статус. Но те знали её характер и обходили стороной.
Меня она не узнала, да и не смогла бы. Сколько лет я возмущалась, с чего вдруг мы до сих пор чтим глупую непонятную традицию, по которой будущий оракул мог показаться чужим людям только в маске и длинной вуали, а сегодня впервые ей порадовалась. Как принцесса я была обязана посещать все приемы, праздники, балы и прочие официальные и не официальные королевские мероприятия. Но как оракул я должна была скрывать своё лицо. Толком уже неясно, откуда пошла эта традиция, но правило скрывать лицо действовало до момента принесения клятвы вечного служения, которую я должна была дать после обучения. Хотя обычно это происходило раньше, но прапрабабушка и маги до неё, если верить летописям, нигде и не учились.