Подбадривая себя, видел уже солидное предприятие, поездки в другие страны. Не раз в чужих портах заходил в магазины, на вывесках которых было написано «Одесса», «Россия», «Москва». Или просто — «Здесь торгует Боря». Владельцы на чистейшем русском языке лихо ругались, хватали за полы, торговались до посинения и были рады, когда моряки выбирали из кучек тряпок нужное.
У него все будет поставлено с учетом современной экономики. Главный козырь в предстоящей операции — «Амур».
Вопрос «быть или не быть» больше не терзал Морозова. К нему он был готов давно. Только вперед! Он поднялся, вспомнил, ощутил смятение. Наташа! Что делать с ней? Там она ему здорово помогла бы. Если б с ней! Поговорить сейчас или потом? Лучше в рейсе. Если не согласится... Или, когда сойдут на берег? Поставить перед фактом. А сейчас надо наплести ей, успокоить. Кучерявый... Возвратиться, спрятать тело? Не стоит. И примета плохая, и вообще... С покойниками он обращаться не привык. Где-то в глубине души надеялся, что ошибся, что не до смерти. Придет в себя. Живучий... Надо уходить. Первым делом поменять кое-что из денег на «зелень». Брать все и много. Не торгуясь.
Как ни крути, а попасть в покойники куда хуже, чем в последний раз совершить увлекательный круиз по Средиземному морю.
Наташа выдернула из рук приставалы подстилку, подхватила сумочку с вещами и зашагала к выходу с пляжа.
Захмелевший от солнца и бутылки «биомицина» усатый бабник передернул тощими плечами, поднялся и, не стряхивая мокрый песок с обвисших зеленых в белый горошек трусов, направился в другую сторону искать приключения.
Сегодня должно было состояться объяснение с Юрой. Поговорят и о монетах, и о дальнейшей жизни. Наташа и хотела, и боялась предстоящего разговора. Ночью, оставшись одна в квартире, дрожала от страха, понимая, какой опасности подвергается. Страшили и Морозов, и возможная расплата за контрабанду, терзали вопросы, ответ на которые она должна получить сегодня. Как быть с Морозовым дальше? Хотела позвонить Хорунжему, но решила не спешить. Юрка влюблен в нее по-прежнему, никуда не денется. Поманит — прибежит, как миленький. Ей страстно захотелось тихой, спокойной жизни в кругу семьи, с мужем, с летним вареньем, зимними театрами, сопливыми детьми...
Дома Морозова не оказалось, и она поехала к нему на дачу.
Подойдя к калитке, остановилась, не решаясь войти. Страшила встреча с Морозовым, и в то же время хотелось увидеть его, услышать те редкие слова, которые он говорил ей в начале знакомства... Пересилила страх, толкнула калитку, вошла.
Дверь дома была заперта. Она постучала, потом заглянула в окно. Холодея от недоброго предчувствия, увидела ноги лежавшего в углу за столом человека. Не Юра. Кто? Почему лежит? Пьян?
Забарабанила в стекло. Это ни к чему не привело. Схватила лежащий у стенки камень, выбила стекло, открыла окно, влезла в комнату и, трясясь от страха, подошла...
Перед ней лежал Кучерявый, механик с «Амура».
С замершим в горле криком Наташа попятилась, увидела за ножкой стола что-то блестящее, желтое, круглое... Она не стала поднимать. Знала, что это.
Морозов спокойно прошел через проходную, демонстративно неся пузатый портфель.
Целый день он провел, объезжая знакомых валютчиков, платя втридорога за доллары, фунты, марки, франки. Не брезговал и другой валютой. Домой не заезжал, вещи не брал, чтобы не привлекать внимания.
Сутулый, с хитрыми глазками, вертлявый охранник проверял вещи только у тех, кто шел в город.
Морозов уверенным шагом шел по дороге, ведущей к причалам, где был отшвартован «Амур». С болезненным любопытством смотрел на работающих, на крутые склоны берега, на такие знакомые картины, с которыми прощался если не навсегда, то надолго. Кто знает, под чьей фамилией и когда придется побывать здесь вновь! Как ни жаль, а уезжать надо.
Он свернул за угол огромного складского здания и остановился, словно громом пораженный — «Амур» исчез. Пусто! Нет! Дырка! Причал сквозил пустотой. Впереди — ничего, кроме синей черты горизонта.
Морозов побежал вдоль причала, проскочил между штабелями грузов к стенке, остановился у самой кромки, шарил взглядом по акватории, разыскивая свое спасение, надежду.
— «Амур» не видел? — хрипло спросил у проходившего швартовщика.
Дядя Миша остановился, понимающе посмотрел на элегантного моряка с пузатым портфелем.
— Загулял, молодой? На доску объявлений не смотришь...
— Где «Амур»?
— Его ж час назад перешвартовали на двадцать первый. Ты объявления читай. Я и то все знаю...