Никитин, сидевший в одиночестве в кают-компании, встал, стал прохаживаться взад и вперед у стола, посматривать на часы, поглядывать на двери. Решившись, взял рации, портфель, вышел в коридор, заглянул в гальюн, в умывальник.
Хорунжего нигде не было.
Никитин постучал в двери каюты, где жил чиф.
Ни звука в ответ.
Судно казалось вымершим. Никто не разгуливал по коридорам, не слышались разговоры.
Даже у трапа не было вахтенного.
— Часовой! — позвал Никитин. — Таможенник не сходил?
— Только стивидор и грузчики.
Никитин вернулся в кают-компанию. Он был вне себя от злости. Надо же! Пошел на минутку, а отсутствует добрых четверть часа.
* * *— Ты с ума сошел! — прошипел чиф. — Ну, Раджа, это уж!..
Он уставился на стюарда, стоявшего у двери.
Кто-то постучал. Чиф и стюард замерли. Услышали удалявшиеся шаги.
— А что оставалось делать?
— Как ты-мог додуматься напасть на таможенного чиновника? Кретин!
— И мне, и вам платят за доставку груза не в этот порт. Я шкурой отвечаю за груз.
— Но ведь это не какой-то грязный матрос! И даже не агент «Интерпола»! Через несколько минут его начнут искать. С судна он не сходил. Значит... Сюда хлынет толпа полицейских, или кто там у них, с собаками... Его в два счета найдут. И груз тоже. Что тогда?
— Как он догадался? Впрочем...
— Ты его убил?
— Не знаю. Падал он вниз головой. Если и жив, то находится под двойным запором. Ему оттуда не выбраться.
— Что будем делать?
— Ну... Не знаю.
— Я умываю руки! — взорвался чиф. — Наделал дел и не знаешь, что дальше!.. Кто знает? Кто? Провернули такое, и вдруг ты, кретин, мясник, которому было велено никого не подпускать к трюму!..
— Заткнись! — озверел стюард. — Помолчи, если не хочешь, чтобы я и тобой занялся. Я все устрою! Затолкаю таможенника в бочку с мусором и сплавлю за борт.
— Можешь теперь хоть съесть его! Сам напутал, сам и распутывай! Ты забыл о часовых! Их трое! Все! Хватит с меня! Я бросаю все и перехожу на другое судно. Сейчас же! Пассажиром! Я знать ничего не знаю!
— А чек? — насмешливо спросил стюард. — Думаешь, тебе оплатят невыполненную работу?
Чиф обмяк, поник.
— Вот что, — глухо сказал он, — сделаешь так... Возьмешь в каюте второго бутылку со спиртным, спустишься в трюм и вольешь ее в глотку таможеннику. Для запаха. Потом вытащи его наверх, оставишь на палубе у трапа. На грузовой палубе. Подальше от носового трюма. Таможенник должен быть мертв на сто один процент! Все должно выглядеть так, будто он пьяным свалился с трапа и сломал себе шею.
— Позвоночник, — поправил стюард.
— Тебе видней. Надо, чтобы его обнаружили грузчики вовремя погрузки в первый трюм. Команду держать в каютах. Пусть твои бандиты присмотрят за этим. Перекрыть ход на бак. Все. Теперь быстро, быстро! Нет. Постой. Еще одно... Может начаться расследование, всплывут и капитан, и Мэй. Они расскажут... Капитана и Мэй надо убрать. Сейчас. Дашь им обоим сверхдозу. Что возьмешь с наркоманов!
— Веселенький рейс, шеф. Целый морг получается, — усмехнулся стюард. — Подвалило работки. Это не Ортопед, которого даже не было в списках команды. Это подороже...
— Иди, иди, не торгуйся.
— А вы?
— Что — я?
— Чем будете заниматься вы?
— Отвлеку второго таможенника. Потом займемся тем... в трюме. Тебе одному не вытащить тело на палубу.
— Хорошо. Я к капитану, вы — в трюм. Если не сделаем все быстро и чисто, не скоро выберемся из этого порта. И из этой страны.
Они вместе вышли из каюты.
* * *Я застонал, перевернулся на бок, открыл глаза. С таким же успехом можно было не открывать их — черная стена темноты начиналась у самого зрачка. Нестерпимо ныла шея. Попытался поднять голову, и что-то хрустнуло в шейных позвонках. Потом немного полегчало. С трудом, как младенец, поворочался и сел. Сколько я здесь нахожусь? Час? Сутки? Судя но тому, что кровь, сочившаяся из носа, не совсем засохла, не так уж давно.
Кто ж меня так? За что? Ах, да, ящики... Неужели из-за них? Кто же все-таки меня треснул? Лысый в желтой куртке?
Я стал на колени, пошарил в карманах и к своей радости нащупал брелок-фонарик. Так. Глянем-ка, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.
Я зажег его, с трудом поднялся, осмотрелся. Сполз в узкое пространство между бимсами и стеной ящиков. Ни на одном нет маркировки. Пошатываясь, подошел к скобам, полез наверх. Крышка не поддалась, хотя я жал ее изо всех сил. В бессильной ярости стукнул ее кулаком и окончательно уяснил, что заживо погребен в трюме. Где Никитин? Найдет ли меня здесь? Не окажусь ли я в роли того мальчика, который прокладывал ход в трюме корабля среди вещей и продуктов? Что ждет меня? Увлекательное путешествие в заморские края? Или только до границы территориальных вод?