Крышка первого трюма стала открываться. Стюард постепенно соскальзывал с плоскости и в конце концов оказался в ложбине между составляющими секциями. Рука оказалась в щели, тело зажимало все больше. Стюард дернулся, но было слишком поздно. Секции сходились все плотней. Хриплый крик, хруст костей, странное бульканье...
Капитан выключил рубильник, закрыл крышку пульта, не глядя по сторонам, потащился к себе.
* * *Уложив ударом наотмашь не успевшего удивиться радиста, Хосе добавил еще раз для верности, сел к передатчику, включил тумблеры, быстро настроился на нужную волну, сказал в микрофон:
— Вэ-эМ вызывает Ю-Вэ... Вэ-эМ вызывает Ю-Вэ...
— Тут Ю-Вэ, — отозвалось в динамике. — Тут Ю-Вэ...
Хосе протянул руку к лежавшим на столе сигаретам, извлек одну, подхватил ее кончиками губ, прикурил.
— Ю-Вэ, — сказал он, — операцию прекращаю...
* * *Я открыл тяжелые, с массивными рукоятками двери, ведущие в машинное отделение.
Темень. Тишина.
Нашарил на переборке включатель, врубил свет и сразу увидел чифа, притаившегося за узкой дверцей рундука. В руках он держал замасленную робу.
— Выходи строиться! — скомандовал я.
Чиф уронил робу на палубу и неожиданно схватил обрезок трубы, стоявший в углу. Смотрел, не мигая, и уверенность покидала меня. Опять драться? Если приложит трубой...
— Брось! Хуже будет! — неуверенно сказал я.
Чиф бросился напролом с занесенной трубой. Я едва успел уклониться.
Обрезок зазвенел по трапу.
Чиф протянул руку в сторону, выключил свет, скользнул в коридор, захлопнул за собой дверь, оставив меня в темноте и в дураках.
— Открой! — крикнул я. — Э-гей! Кто там!
В коридоре появились люди.
Они не знали, кто перед ними, и это выручило чифа. Он оставил в покое двери, ведущие в машинное отделение, бросился по коридору, рванул ручку двери одной каюты, второй, запрыгнул в третью.
Я выскочил в коридор и услышал, как щелкнул в замке поворачивающийся ключ.
Придерживаясь за переборку, навалился на ручку, стараясь держаться в стороне — вдруг у чифа есть оружие! Жестом остановил подбежавших.
— И кого ловим? — деловито спросил моряк в черных трусах.
— Контрабандист. Убить хотел. Открывай! — приказал я. — Слышь, ты, открывай! Отойдите, — бросил я через плечо добровольным помощникам. — Вдруг у него пистоль?
Все моментально отхлынули.
— Чем бы взломать? — оглянулся я.
Моряк в черных трусах приказал стоящему рядом толстячку, тому самому, который недавно что-то штопал в своей каюте:
— Андрей! Дуй за «вездеходом»! Р-разорвись!
Андрюша крутнулся и сгинул.
— Фуражка! — вспомнил я. — Кажется, в машине...
— Серега! — командовал дальше матрос в трусах. — Достань!
Сережа бросился исполнять приказ. Навстречу ему вывернулся из-за угла Андрей с «вездеходом».
Через пять секунд появился и Сережа с моей фуражкой.
Дисциплинированные ребята!
Парень в трусах завладел «вездеходом», спросил:
— Открываем?
— Секундочку.
Получив фуражку, я надел ее, отстранил моряка в трусах, отобрал «вездеход». Если что случится, почему должен пострадать этот парень?
Я вставил «вездеход», повернул ключ, вытолкнул его, крутнул «вездеходом», пинком распахнул двери, отпрянул к переборке коридора.
— Тю-тю, — сказал моряк в трусах, осторожно заглядывая в каюту. — Смылся.
Каюта была удручающе пуста. В раскрытый иллюминатор новогодними огоньками заглядывали созвездия порта. И доносилось танго. В парке продолжались танцы.
Я подошел к иллюминатору, высунул осторожно голову. Легкий бриз обласкал лицо. Сюда б луну, Юлю, стакан сухого вина и никаких контрабандистов!
— Никуда он не денется, — вслух сказал я. — Мы его поймаем!
Кто-то тронул меня за плечо. Это был пограничник.
— Там шлюпка есть.
Я растолкал обступивших меня и бросился прочь от пейзажей и расслабляющих мыслей. Прогрохотал по палубе, скатился по временному трапу и, остановившись у наплавных мостков, окружавших ободранный зад судна, уставился на темную воду.
Где чиф? Взглядом, как строчной разверткой, прочертил акваторию. Да где же он?
Перебежал на другую сторону.
И здесь никого.
Поплыл, что ли, в открытое море?
У мостков стояла замызганная красками шлюпка, прикрученная к поручням толстой проволокой. Весел не было.
Чернела зеркальная гладь, в которой змеились огни судов, подъемных кранов, береговых фонарей, створов.
Я присел, чтобы свет не бил в глаза, всмотрелся. Показалось, что кто-то плывет, рассыпая на поверхности серебряные капли.
— Да вон он! — ткнул пальцем пограничник. — Давай за ним!