Она рассказала Мак-Кену об обнаженной, ничем не защищенной фигуре, которую ей довелось увидеть в глубинах.
- Другие тоже видели ее не раз с тех пор, - сказала она, все еще продолжая вежливую беседу. - Так что это не просто мое воображение…
- О Господи, Грациэла! - прервал ее Мак-Кен. - Это невозможно!
- Да, и я тоже думала бы так, - согласилась девушка. - Но факт остается фактом. И я думаю, что именно она - или то, что выглядит, как она, и взламывает ящики с инструментами. Может быть, именно это существо и влезало в коммуникационную сеть, и было причиной всех тех странных происшествий, которым мы не могли найти объяснения. Другие тоже видели ее. И кальмары больше не подходят ко мне. И еще три человека пропало в глубинах - они выходили поодиночке. И кто-то обкрадывает наши фермы - все это отнюдь не досужий вымысел, Деннис! Там, в океане, есть что-то, что может погружаться много глубже, чем мы. Оно взяло под свой контроль кальмаров - как, я не могу себе представить. Что это - я не могу угадать, но только глупец может утешать себя мыслью, что там ничего нет!
Она внезапно умолкла, словно бы что-то вспомнив.
Потом обернулась и посмотрела на Денниса Мак-Кена снизу вверх полными слез глазами.
- Деннис! Нет никакой надежды на то, что Рон еще жив? - умоляюще проговорила она.
Деннис Мак-Кен покачал головой.
- Никакой надежды, - мягко проговорил он.
В несколько часов, оставшихся ей в эту ночь, Грациэла пыталась уснуть. Безуспешно. Ее сны только усиливав ли тревогу. В половине их был Рон Трегарт, но не тот Рон Трегарт, которого она знала прежде. Он плыл в глубинах моря почти на пределе видимости, обнаженный и незащищенный от чудовищного давления точно так же, как Вера Доорн - и так же, как у нее, у него посреди лба сиял драгоценный камень, а взгляд его, когда он смотрел на Грациэлу, был холодно-враждебным.
Она проснулась окончательно и почувствовала, что ее бьет дрожь. Одеваясь, она обнаружила, что ее лицо влажно от слез; она не смогла съесть завтрак, настолько бессильной и несчастной она себя чувствовала при мысли о Роне Трегарте. Она заставила себя забыть о нем и поспешила к внешним докам.
Деннис Мак-Кен ждал ее там; похоже было, что он вовсе не спал. Завидев Грациэлу, он проговорил почти агрессивно:
- Я подумал, что поплыву вместе с тобой. Конечно, если ты не против.
Грациэла была поражена.
- Но ты же не фермер! - возразила она.
- Ты тоже. Я могу научиться.
- Да, но твоя мать… я имею в виду, спросил ли ты у мэра…
- Моя мать, мэр, не имеет к этому никакого отношения, - заявил он. - Ради нас, похоже, устраивается какое-то подобие приема, но я лучше побуду с тобой. Что произошло? Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой?
Грациэла помедлила с ответом.
- Это не так… не совсем так, - медленно ответила она наконец. - Но после того, как ты назвал нас лягушатниками-крестьянами…
- Я не изменил своего мнения, - твердо ответил Деннис Мак-Кен. - Я Пан-Мак, Грациэла. Я живу там, где и должны жить все люди, на твердой земле, и однажды я вернусь туда. Что в этом плохого? Я никогда не лгал тебе об этом. Ты не можешь упрекнуть меня в том, что я не делал здесь своей доли работы…
- Это верно, - признала Грациэла.
- Тогда, значит, у тебя нет повода для жалоб, верно? Позволь мне поехать с тобой. Я уже заказал скафандр.
Пока им помогали облачаться в гидрокостюмы, Грациэла украдкой озадаченно разглядывала Денниса Мак-Кена. Этот человек был для нее загадкой. Не было сомнений втом, что он ненавидит все, что как-то связано с Восемнадцатью Городами… но также, справедливости ради, надо было сказать, что он забывал о своей ненависти тогда, когда нужно было работать во имя выживания этих же городов. Никогда не знаешь, чего от него ждать…
Но самый большой сюрприз еще ждал ее.
Они вышли из шлюза и сели на морские сани. И тут, после того, как они проверили свои интеркомы, Денни неожиданно проговорил:
- Грациэла, я должен задать тебе вопрос. Ты выйдешь за меня замуж?
Его голос звучал нервно, почти резко, словно он силой принуждал себя говорить, словно в его словах он сам видел что-то предосудительное. Но когда Грациэла обратила к нему изумленное лицо, и ее чудные серьезные темные глаза прямо посмотрели на него, он понял, что не жалеет о своем вопросе.
Голос Мак-Кена показался Грациэле Наварро голосом честного, надежного и искреннего человека, которому приходится спрашивать о том, чего он имеет полное право ожидать.
Но что же ответить ему? Что она по-прежнему любит Трегарта? Но он знает об этом. Что она надеется на то, что настанет день и она воссоединится с Роном? Но она была уверена так же, как и Мак-Кен, что на это нет ни единого шанса. Что это не тот мир, в котором хочется обзаводиться семьей и рожать детей? Но какими же красивыми должны быть дети Денниса Мак-Кена и ее собственные!..
Несколько обрывочных мыслей из тысяч и тысяч, внезапно пронесшихся у нее в голове! Кальмары… флот Пан-Мака, который может атаковать их в любую минуту… тайна Веры Доорн…
Она заколебалась, пытаясь понять, что же говорить, как сказать это, не причиняя боли человеку, который за прошедший год стал ей небезразличен… И наконец она высказала это все в одной фразе:
- Деннис, милый, я не знаю.
Похоже, на этом тему можно было счесть закрытой. Мак-Кен больше не проронил ни слова. Он просто был рядом с ней в морских санях, он вглядывался в сумрачные глубины моря, не видя ничего.
Грациэла заставляла себя не думать ни о Деннисе Мак-Кене, ни о Роне Трегарте - вообще ни о чем, касавшемся ее лично.. Она хотела сосредоточиться на одном: на безопасности Денниса и ее самой. Каждый раз, когда в глубинах мелькала какая-нибудь тень, она чувствовала, что ее сердце невольно сжимается от страха. И это не было каким-нибудь глупым предрассудком - нет, это был вполне осознанный страх, поскольку на одиноких пловцов в последнее время совершались нападения, и несколько человек уже погибли. Чьи нападения? Никто не знал этого. Но все-таки доля предрассудка в этом была - вернее, скребущий, глубоко коренящийся в душе страх перед неведомым: она была не единственной, кто видел обнаженную Веру Доорн, или нечто, принявшее ее обличье, плывущее с пустыми глазами в нарушение всех законов логики и здравого смысла в глубинах моря.
- Остался еще один километр, - проговорила она в интерком - просто ради того, чтобы заполнить гнетущую тишину звуками человеческой речи. Мак-Кен не ответил. Она повернулась вполоборота, чтобы посмотреть на него…
Секундой позже, задохнувшись от страха и изумления, она резко затормозила. Две фигуры появились перед ними в поле зрения - и ни та, ни другая не были Верой Доорн.
- Это кальмары! - воскликнул Деннис Мак-Кен, нарушив молчание.
- Думаю, это друзья, - радостно поправила его Грациэла, щуря глаза, пытаясь разглядеть фигуры в свете морских саней. - Видишь вон того, у которого еще на месте речевой имплантант? Это Тритон. А другой - это… о Боже милосердный! Мне кажется, это Несс! Но где же его имплантант? Несс! Тритон! - позвала она, наклонившись над контрольной панелью. - Грациэла здесь, да! Грациэла друг, да!
Тот кальмар, что был побольше - тот, которого Грациэла назвала Нессом, - рванулся вперед и остановился рядом с ними, так близко, что фонтан воды, извергнутый его сифоном, заставил тормозящие сани отплыть назад. Он нервно дергал щупальцами, что не предвещало ничего доброго. Потом со стороны второго кальмара, того, у которого еще был имплантант, донесся нечеловеческий гулкий голос:
- Вы идти назад сейчас, да! Это море место-кальмар, да! Это море место-человек, нет!
- Но, Тритон, пожалуйста! Я твой друг…
- Место-кальмар друг говорить, человек друг, нет! Говорить человек идти назад быстро, да!
- Место-кальмар друг? - повторила Грациэла. - Но Тритон…
- Ты идти назад сейчас, да! - провыл нечеловеческий голос, вблизи становившийся почти оглушающим. И, извергнув две струи чернильного цвета, два огромных головоногих устремились к Грациэле и Деннису Мак-Кену.