…шатёр был низким, тесным и двоим в нём было неуютно. А уж делить его с перепуганной дворяночкой, которая бьётся в истерике — ей, видите ли, не понравились последствия её же собственной глупости, наивности и безалаберности. Мне ещё, как миссионеру, пришлось заваривать лечебные травы, отпаивать эту дурочку, обещать, что всё будет хорошо и бог удачи больше не будет смотреть в другую сторону. О семь богов, как же я ненавидела её в этот момент!
Шаги раздались у самого шатра и остановились у входа. Вкрадчивый голос со старинным акцентом тихо произнёс:
— Леди Элесит?..
— Кто здесь?! — испуганно вскрикнула дворянка. — Убирайтесь!
— Не пугайтесь, леди, это всего лишь я, — ответил мужской голос, принадлежащий, разумеется, лесному стражу. Но этого я говорить не стала, зачем пугать несчастную дурочку? — Мне нужна леди Элесит.
— Я здесь, — откликнулась я после недолгого молчания. — Что вам нужно?
— Мы могли бы… — страж замялся, будто не знал сам, чего именно хочет, — поговорить? Это важно, леди Элесит.
— Важно? — в сомнении повторила я. Один раз нечисть уже выманила меня из лагеря, можно ли рисковать во второй раз?
— Не ходи! — закричала дворянка, подскочила ко мне и больно ухватила меня за руку. — Не оставляй меня!
Это решило дело.
— О чём ты хотел поговорить? — позже спросила я, когда мы сидели в трёх шагах от лагеря и я сосредоточенно раскладывала письменные принадлежности. В юности ко всему относишься очень серьёзно, и я не собиралась потерять ни единого слова из нашей беседы!
— Мне казалось, у тебя возникли вопросы, прекрасная леди, — мягко ответил лесной страж. — Разве ты приехала сюда не в поисках ответов на них? Или ты удовольствуешься спасённой леди?
— Ох, нет! — невольно вырвалось у меня. — Прекрасные девушки должны иметь более покладистый характер, если хотят, чтобы их спасали! За два дня она извела меня хуже нежити.
— Ты не говорила бы так, если бы тебе пришлось с ней сражаться, — так же мягко возразил страж.
— С кем? — резко спросила я. — С нежитью или девушкой?
Страж засмеялся и только тогда я спохватилась. Хорош этнограф: плачется изучаемому объекту на тяжёлую жизнь! Да, тогда я ещё не представляла, какой тяжёлой жизнь может быть на самом деле.
— Зачем крестьяне привязали её к дереву? — поспешила я исправить свою оплошность.
— Жертва, — равнодушно ответил страж. — Эти люди поселились здесь недавно и откупаются от леса как знают.
— Разве недавно? — не поверила я. — Ещё моя бабушка…
— Я помню твою бабушку, — прервал меня страж. — Я отлично помню твою бабушку и только ради её памяти не завёл тебя подальше в лес на съедение нежити. А деревни у дороги появились совсем недавно — тогда же, когда и дорога. Она стоили жизни моему деду и едва не убила родителей.
Тут я прикусила язык, сообразив, что лесное существо живёт по другому времени, чем люди, и, конечно, с точки зрения стража деревня была построена совсем недавно.
— Так ты моложе деревни? — уточнила я, стараясь удержаться от ненужных вопросов про бабушку.
— Да, я появился через несколько лет после нападения, — спокойно подтвердил страж.
— Какого нападения? — не поняла я.
— Огненных магов, моя леди, — пояснил страж, и мне показалось, что он улыбается.
— А-а… — потянула я. Разговаривать со стражем оказалось непросто. Сквозь его мягкость и предупредительность словно проглядывал звериный оскал. Здесь, в лесу, я полностью в его власти, и стоит ли полагаться на «память о бабушке»? По её же рассказам, нечисть не предупреждает, когда ей вздумается напасть.
— Эти люди поселились в лесу недавно, — не дожидаясь моих вопросов проговорил страж. — Сначала они молились вашим городским богам, но быстро поняли, как мало на них надежды. Мои люди — оттуда родом твоя бабушка — пытались им объяснить, но те оказались слишком глупы. Они поняли, что в лесу есть сила, им неподвластная, но нежить показалась страшнее. Если бы им пришлось всерьёз пахать на себя и пасти скот, они бы поумнели, но ваша корона всё время присылает обозы со всем необходимым для жизни. Почему?