— И не подумаю. — Я поднялась на ноги, собираясь уходить. — Вам стоит порадоваться, что я не собираюсь обращаться в королевский суд. А теперь — прощайте.
— Сядьте, леди Элесит. — Голос мага был совершенно спокоен. Я не подчинилась, но и не двинулась с места. — Сядьте и послушайте меня.
— Говорите, — сухо предложила я, оставаясь стоять. Вдалеке на дорожке показался садовник, подошёл ближе, но, заметив нас, повернулся и поспешил уйти. О чём он подумал, остаётся только гадать.
— Сядьте! — приказал маг, и я повиновалась. — Леди Элесит, я повторяю вам — вы смертельно отравлены. Сейчас вы, должно быть, переживаете подъём жизненных сил, но пусть это вас не обманывает. У вас четыре года отнимали силу, в последнее время она потекла рекой. Когда поток сузился, возникла иллюзия выздоровления, ещё более опасная, так как побуждает отказываться от лечения. Вы понимаете меня?
— Продолжайте, — коротко ответила я.
— Надеюсь, вы понимаете, что умрёте, если не согласитесь на лечение? — уточнил Залемран.
— Я умру в любом случае, — ровным голосом возразила я. Мои слова заставили мага так и вскинуться.
— Это он вам сказал?
— Кто? — напряжённо спросила я.
— Тот, кто тянет из вас жизненные силы, — нетерпеливо пояснил волшебник. — Я в жизни не видел такой магии!
— Да неужели? — усмехнувшись, спросила я, но Залемран не заметил сарказма.
— Очень странный рисунок, — пояснил он. — Начать с того, что она зелёная, чего отродясь не бывало, и, потом, структура совершенно не напоминает обычные решётки… Больше похоже на то, что кто-то взял в руки кисть и в самом деле нарисовал всё заклинание от начала и до последнего завитка.
— В самом деле? — с ледяной вежливостью уточнила я, и волшебник, спохватившись, прервал свои объяснения.
— Одним словом, магия чужая и вследствие этого очень опасна. Вам необходимо немедленно заняться своим лечением, леди Элесит!
— Леди этнограф, — устало поправила я.
— Не важно, — отмахнулся маг.
— Возможно, вы так думаете, — согласилась я. — Но я всего лишь личная дворянка и не могу покинуть службу, не потеряв при этом титула.
— Какое это имеет значение?! — возмутился маг. Теперь уже он поднялся на ноги. — Леди Элесит, неужели вы в самом деле предпочтёте умереть, лишь бы остаться дворянкой?!
— Да, — просто ответила я. Маг сокрушённо махнул рукой и не сел, а плюхнулся на скамейку рядом со мной.
— Очень хорошо, — сухо сказал он. — В таком случае будьте готовы давать официальные объяснения по поводу того, почему отсутствовали по ночам в своей спальне. Боюсь, ссылки на личную жизнь в суде не помогут, и, если у вас есть любовник, придётся предъявить, чтобы подтвердил ваши слова.
— Да как вы смеете?! — Я вскочила и положила руку на пенал за поясом. — Предъявлять мне подобные обвинения, говорить со мной в таком тоне?
— Мне очень жаль, леди Элесит, но вы сами принуждаете меня… — Маг не договорил.
— Во всяком случае, вы мне обвинения не выдвинете, — заявила я. — Против дворянки может говорить только дворянин, равный или высший по положению…
— Равно как и магистр Коллегии магов, — вежливо дополнил Залемран.
— А вы…
— Да, — кивнул маг. Он не казался самодовольным или надменным, в нём было не больше гордости, чем до этого признания. Волшебник даже выглядел виноватым, словно не хотел называть своего звания. Он взял меня за руку и заставил опуститься рядом с собой, а после положил руку на плечо, мешая отвернуться. — Не хотел бы огорчать вас, леди Элесит, но вам не удастся от меня отмахнуться. Возможно, вы боитесь мести заколдовавшего вас волшебника или опасаетесь судебного преследования, но, поверьте, если вы мне доверитесь, я сумею защитить вас.
Он говорил искренне — в этом я не сомневалась. Мои губы раскрылись, и, словно со стороны, я услышала свой ответ.
— Мне нечего вам сказать.
Стряхнув со своего плеча руку волшебника, я встала и пошла прочь. На этот раз он меня не удерживал.
Идти мне было некуда, блуждать по городу, как несколько дней назад, не было никаких сил. В сомнениях постояв у выхода из парка, я всё же свернула на почти забытую мной дорогу. Когда-то давно матушка поручала мне сопровождать сестру на прогулку, и мы всегда отправлялись в Королевский сад. Теперь я шла в обратную сторону, и перед глазами всё ещё стояли золотые и красные листья сада.
Вот и дом. Знакомая синяя дверь безо всякого крыльца. Ключ мать всегда прятала под одним из камней мостовой, и, потрогав ногой ближайшие к порогу, я смогла открыть дверь. Крошечная комнатка — малая гостевая, здесь принято в дождливую погоду встречать тех визитёров, которых не проведёшь в дом. Ещё одна дверь — вот и большая гостевая, а из неё три двери: в родительскую спальню, в комнату, которую я делила с сестрой, и в отцовский кабинет. Из него же ведёт и выход во двор, чем отец возмущался всё время нашего проживания в столице: мать и служанка постоянно туда ходили через кабинет, направляясь в отдельно стоящую кухню. Всё это знакомо пусть и не с детства, но всё же давным-давно. Я открыла дверь в свою комнату — свою и сестры. Родители оставили тут всё на своих местах, так, как было при нас, даже не дали мне перевезти кровать в мою каморку в Ведомстве. Говорили: мой дом здесь, не надо разрушать гнездо… Меня не было тут четыре года, с тех пор, как я вернулась из леса с поражением, и отец предложил мне оставить Ведомство. Зачем, сказал он, если нет перспектив? Чем плохо найти подходящего мужа и жить как все люди? Но тогда старой девой осталась бы моя сестра, ведь моё приданное истрачено на учёбу, и теперь мне бы отдали её долю… Могла бы я так поступить? Ответив «нет», я развернулась и ушла, и больше не переступала порога этого дома. Даже на свадьбу сестры не зашла, благо, главный праздник был в их новом доме.