— Вздор! — отмёл это возражение Куарт. — Бабьи сказки! Я считал тебя честолюбивой, смелой, а ты хочешь прятаться за бабушкиными россказнями и тихонько гнить? Воля твоя. Подумай всё же, до весны ещё есть время.
С этими словами Куарт развернулся и вышел из двора, словно не считая нужным спорить и доказывать. Я осталась одна, с подарком стража в руках, и решительно не понимала, что мне теперь стоит сделать.
Глава вторая
о том, как проваливать ответственные поручения
Вопрос решился сам собой — во двор зашёл давешний посыльный и протянул лист рисовой бумаги, помеченный в верхнем левом углу значком Ведомства. Внизу значилась подпись начальника архива, а в середине…
— Вы донесли? — спросила я прямо. В переданной бумаге значилось, что за прогул я лишаюсь права на бесплатное питание сроком на один день. То есть сегодня мне в столовой зале лучше не появляться: Ведомство не кормит дармоедов.
— А кто ж ещё, леди этнограф? — ухмыльнулся мне в лицо посыльный. Уже седой мужчина, он, разумеется, не мог рассчитывать даже на личное дворянство — зато видел не одно поколение этнографов, мечтающих о замке, а получающих жидкую похлёбку, и то не каждый день. — После двух ударов тебе в архиве быть надо, а не посылочки принимать.
— Я бы попросила! — повысила голос я, нащупывая тяжёлый пенал.
— Прошу леди простить недостойного за дерзость! — ещё шире ухмыльнулся посыльный и склонился в шутовском поклоне. — Коли у вас всё, прощевайте, дела ждут.
— Фискал, — прошипела я посыльному вслед, всё ещё сжимая пенал. Зря я не треснула им этого мерзкого старикашку промеж глаз! Но что теперь вздыхать?.. Впрочем, кажется, сейчас мне найдётся кого стукнуть: во двор возвращался Куарт с самым паскудным выражением на лице.
— Я вижу, тебя оставили без обеда, леди этнограф, — начал разговор писарь и поспешно перехватил уже занесённую для удара руку. — Полегче, Элесит, полегче! Я не виноват, что с тобой так обошлись.
— Пусти! — потребовала я, безуспешно дёргая руку. — Пусти меня и проваливай! Явился тут… злорадствовать.
— Полегче, Элесит, полегче, — повторил Куарт и больно меня встряхнул. — Я пришёл помочь тебе, а вовсе не злорадствовать.
— Помочь?! Ты?!
Я горько расхохоталась и даже перестала вырываться; писарь воспользовался этим, чтобы выпустить руку и схватить меня за плечи. — Хорошая шутка, дальше некуда!
— Да нет же, Элесит, я пришёл помочь, — настойчиво проговорил Куарт. — В доказательство… хочешь со мной позавтракать?
— Ты… — Я проглотила ругательство, чувствуя, что уже не в силах спорить. Есть хотелось страшно, а перспектива позавтракать чем-то более существенным, чем привычная каша… — Убирайся.
— Значит, договорились, — просиял писарь и бесцеремонно взял меня под руку. — Тут неподалёку есть одна харчевня…
В харчевне Куарт ясно показал мне всё ничтожество моей жизни — когда подозвал хозяина и велел принести запечённое мясо с имбирём и мускатными орехами, белый суп с травами, фрукты, вино, хлеб, сласти и мисочку для мытья пальцев. На мои робкие попытки отказаться от ожидающего меня пира писарь только ухмылялся — не хуже, чем посыльный во дворе Ведомства — и уверял, мол, честь не позволяет отпустить леди голодной.
За столом Куарт потчевал меня так, будто я была дамой его сердца, подливал мне вина, шутил и отпускал комплименты… и всё время следил за выражением моего лица, следил холодными расчётливыми глазами. Успокоился он только тогда, когда взял с меня клятву пообедать и поужинать в этой же харчевне и заплатил хозяину столько, сколько хватило бы на неделю роскошной жизни. И ни словом не обмолвился о делах.
Заговорила о них я, и заговорила тогда только, когда мы вышли уже из харчевни на улицу. До этого — слаб человек — боялась спугнуть нежданную удачу, брякнуть грубость, после которой Куарт откажется от безумной идеи сделать меня счастливой.
— Это взятка? — спросила я как можно более холодно. Старый Везер Алап преподал нам не так уж много уроков, но один из них был таков: если уж тебе навязали деньги или помощь, оплачивай их на месте, не жди, пока на твой долг набегут проценты. И ещё — не стоит быть благодарным. Благодарность подтачивает верность короне хуже, чем старые долги.