Дорогу нам перебежала бабка с двумя полными ведрами (правда, мусорными), но радоваться я не торопилась, потому что не покидало ощущение глобальной подставы. Вот на что угодно могу поспорить, дело отнюдь не в кладбище. Тогда в чём?
Чем мог молодой оборотень так насолить вампирам, что те решились начинать разборки так прилюдно и нагло?
И почему именно сейчас?
Ни на один из вопросов внятного объяснения у меня не появилось, что хорошему настроению никак не способствовало.
Да и пускать кого-то в дом я не особо люблю. Ну, вот ничего не могу с собой поделать, наверное, повышенный территориальный инстинкт свойственен не только оборотням.
– Идем, сразу покажу, где сегодня переночуешь.
Слово «сегодня» выделила, чтобы у Юры не возникло ненужных иллюзий. Хоть парень мне и нравился, но настолько глобально брать работу на дом мне совершенно не улыбалось.
Стажер без особого интереса заглянул за дверь и кивнул, удовлетворившись осмотром. Никаких особых изысков в гостевой спальне не было, обычная комната, зато под окном цвел распустившийся жасмин, благоухающий на несколько участков. Сама я его терпеть не могла, мучаясь головной болью от одуряющего аромата, но срубить куст не поднималась рука – покойная бабушка его очень уважала. К тому же он закрывал дыру в заборе, и если растение извести, то забор придется чинить, а то и новый ставить.
«Я не жадный, я хозяйственный».
По-хорошему, на этом можно было бы заканчивать с политесами, но оставить парня без ужина не позволила совесть. Или чувство здорового самосохранения – а ну как с голодухи на меня кинется и попытается сожрать?! Нет, потом он, конечно, сдохнет в корчах, но такой поворот всё равно не вдохновлял.
Господи, какая дурь в голову лезет… А ещё смеялась над Юриными предрассудками, при том, что сама не намного лучше.
– Иди за стол.
Стажер тенью прошмыгнул в ванную, а потом на кухню. Что-то он слишком пришибленный, может, всё-таки немного помяли, а сказать гордость не позволила?
– Как себя чувствуешь?
– Нормально.
Я пожала плечами, не собираясь становиться ничьей сестрой милосердия. Ну, нормально и нормально.
– На нижней полке журнального столика лежит бумажка, там пароль от вай-фая. Я иду поливать огурцы, не скучай. Если будут убивать, ори громче, у меня как раз лейка металлическая, прибегу и спасу.
Не дожидаясь ответа, покинула постояльца, внутренне надеясь, что посуду он за собой помоет.
Вечереть не начинало ещё и близко, но дневная жара уже спала, и окрестности бурлили жизнью. Где-то совсем рядом с ленцой погавкивала собака, хрипловато вещало радио «Маяк», а соседка, невидимая из-за забора, усердно перемывала всем кости. Её собеседницу я не видела, зато обогатилась знаниями насчет многих знакомых. Досталось и мне самой, чего уж там. Разве можно обойти вниманием молодую привлекательную женщину, живущую в одиночестве? Правда, выразилась дама немного в других выражениях, делясь черными подозрениями на мой счет. Некоторые из них изрядно повеселили, за что сплетницам большое спасибо.
В конце концов, они сошлись во мнении – я такая мегера, что, несмотря на молодость («уже под сорок, а всё девочку из себя строит»), привлекательность («крашеная голенастая кобыла») и даже доставшуюся в наследство избушку («это ж, почитай, элитная недвижимость в городской черте!»), мужья от меня бегут с завидной регулярностью.
Ну, допустим, что из мужей она видела только одного, и с Антоном, и с Валерой я рассталась ещё до переезда в эти роскошные апартаменты, но факт налицо.
Версии про порчу и венец безбрачия заставили сдержанно хихикнуть, а потом пришёл муж той самой неизвестной собеседницы и предложил бабам заняться делом, а не чесать языками. Эх, такое веселье обломал.
– И вы никак не отреагируете?
У меня появилось большое желание таки пустить в ход лейку, но пришлось сдержаться, это не Юра подкрадывался, это я слишком увлеклась подслушиванием.
– В смысле?
Парень уселся на верхнюю ступеньку крыльца, сосредоточенно хмуря брови, и сорвал травинку, которую тут же сунул в рот:
– Ну, вы же всё слышали. Неужели не хочется ничего сделать?
Садовый инвентарь я пристроила возле клумбы, а сама подошла ближе, чтобы и наша беседа не стала достоянием общественности.
– У меня такое ощущение, что тебя вообще ничему не учили… За что мстить? За сплетни? И как ты себе это представляешь? – Легонько толкнула стажера ногой и, дождавшись, когда он подвинется, села рядом. – Чем меньше мы вмешиваемся в жизнь обычных людей, тем лучше. Да, бывает, хочется что-то такое сделать, но получится только хуже. Ты же не станешь пытаться загрызть того, кто ляпнул какую-нибудь ерунду, для тебя оскорбительную? К тому же, чем чаще ведьма прибегает к разрушительным чарам, тем больше это затягивает. Зависимость от ведовства не легче наркомании, только подсаживаешься на ощущение собственного могущества. И, рано или поздно, начинаешь делать то, с чем потом приходится разбираться работникам нашего ведомства. Знаешь, какое самое страшное наказание для ведьмы? Не тюрьма и даже не смерть. Блокировка сил.