В сельском клубе
Они вошли
и сели в три ряда
В заранее намеченном порядке.
Стол под сукном.
Трибуна.
И вода.
По краю сцены — зелень,
Как на грядке.
Поселок майским воздухом дышал,
И в клубе праздник начался весенний.
Но чем шумнее становился зал,
Тем лица их
Бесстрастней
И надменней.
Мы знали всех, сидящих за столом, —
Как говорится, нашенские парни:
Директор леспромхоза,
Агроном,
Начальник почты,
Мастер с сыроварни…
Но к нам они вошли из-за кулис
И — что случилось? —
До смешного строги,
Теперь на нас смотрели
Сверху вниз —
Ни дать ни взять
Всеведущие боги.
1959
«В каждом доме свое богатство…»
В каждом доме свое богатство.
И меня господь наградил —
То ли плакать мне, то ли хвастать:
Семерых детей народил.
Их добру учу, не балу́ю.
Но беда, что пошли в отца:
Всё рифмуют напропалую
И строчат стишки без конца.
Ситуацию зная эту,
Убеждают:
Мол, чтобы жить —
Надо прозой писать поэту,
Чтоб концы с концами сводить.
Я и сам на эту дорогу
Не однажды хотел ступить,
Но ведь дети и те не могут
Дня без песни-складки прожить.
Не читатели виноваты —
Знай сердечней для них пиши! —
Что пока у нас маловаты
Для поэзии тиражи.
А что трудно —
Время рассудит:
Из моих семерых, как знать,
Может быть, и прозаик будет,
Чтоб родителей поддержать.
1959
«С сединою да с лысиной…»
С сединою да с лысиной
Примириться легко ль!
Много книг недописано —
Это главная боль.
Наши мысли, и чаянья,
И бессильные сны,
И немое отчаянье —
Никому не видны.
А предчувствие страшное
Часто мучает зло:
Может, самое важное —
То, что впрок не пошло?
И напрасно растрачено
Столько сил, столько лет.
Кровью сердца оплачены
Книги те, коих нет.
1959
«В дни юности ранней…»
В дни юности ранней
Отдался я слепо
Профессии странной
И даже нелепой.
Смешное влеченье!
И что за мученье —
Писать сочиненья
До отупенья?
Что — счастье?
Что — тленье?
В чем жизни значенье?
И нужно ли людям
Такое служенье?
С большим запозданием,
Как испытанье,
Настал мой период
Исканий, метаний.
С тоской безысходной
Лечу, как с откоса,
В свой мир
Переходных,
Проклятых вопросов.
И труд, коим рано
Увлекся я слепо.
Мне кажется странным
И даже нелепым.
1959
Новозеро
Вот и я побывал в раю —
Оказалось легко и просто:
В Белозерском лесном краю
Обнаружился Сладкий остров.
Так случилось, что ныне он,
Как заброшенный заповедник,
Не распахан, не заселен
И зверьем покинут последним.
Плоский, будто грибной пирог,
С невысокими берегами.
Заберись — и живи как бог,
Не водись с земными богами.
Многослойная тишина,
Разнотравье и разноцветье…
Да была ль на свете война?
Где, какое оно — лихолетье?
Только крыльев утиных свист,
Только звон зари глухариной,
Небо ясное, воздух чист,
Пахнет рыбою да малиной.
Пусть местами вода мелка,
Но как небо ясное глянет —
Отразятся в ней облака:
Глубже моря озеро станет.
17 июля 1960
«Костер догорел…»
Костер догорел,
Не шумит уже.
И лес потемнел,
Будто мы в шалаше.
Стало так темно,
Как в кромешной тьме,
Лишь полено одно