Таких именоказалось всего лишь около сотни. Камю и его небиологический куратор подвергли этот список каким-тодополнительным,ведомым лишь им двоим измерениям, в результате чего на выходе остались двое — никому не известная сопляМайяЦиклаури и патриарх школыфильтрационных механик Якоб Смурницкий, которому было мало того, что двести лет, но он еще и последние семьдесят вообще не выходил в цифровую реальность. Даже статьи, насколько было известно, он диктовал в личном контакте секретарям, которые выучивали его слова наизусть а вводили для будущей публикации постфактум, находясь в совершенно другой обстановке.
Получив такой вот результат, Флоренсан Камю запросил все возможные данные о психологическом здоровье Майи Циклаури, и убедившись, что она вполне вменяема и всего лишь непередаваемая зануда в тех вопросах, которые считает важными,послал Нъеди выудить магистрантку Циклаури правдами или неправдами из того места, где она находилась и превратить ее в его личного цепного безопасника.
Майя знала за собой эту характеристику, знала о ее источниках в своей личной истории и сумела убедить когда-то сингулярность в том, чтодрайв упорядочивания и выстраивания предсказуемостей не только доставляет ей радость, которую не покрывают никакие другие актуальные для ее организма драйвы, но и, за счет редкости реализации этого драйва в сочетании с высокой креативностью и скоростью обработки разнопотоковых данных, значительно повышает ее социальную полезность. На тот момент ни Майе, ни даже сингулярности не приходило на ум, насколько правдивым окажетсяэто соображение, но в целом идея того, что утомительный зануда — полезное для выживания социума существо, если удается прицепить его к вопросам групповой безопасности, считалась очевидной уже давным давно. Идеи Смурницкого Майе были хорошо знакомы, и хотя предлагаемые им технологии она — как и большинство жителей сингулярностей — считала все-таки слишком упоротыми, соглашалась Майя с рассуждениями великого контринфлуэнсераочень часто.