Поживите рядом с казармой големов,каждым изкоторыхкомандует каждый день новый дежурный — посмотрим, какая у вас будет фоновая тревожность и сколько усилий вы будете тратить на вопросы безопасности.
Боевой опыт майоры Циклаури, с точки зрения большой группы семей сингулярностей, находился в пределах допустимых погрешностей дипломатического протокола между локациями, обладающими гражданской субъектностью, и локациями с ограниченной субъектностью.Ну, то есть такого, чтобы все семьи объединились и смели какое-то социальное устройство вместе со всем его кодом и некоторой частью населения в геенну гравитационной воронки, на памяти последнихпятичеловеческих поколений не случалось. С человеческойжеточки зрения майора Циклаури могла быть вызвананабоевоедежурство, и была на него неоднократно вызываема, теряла технику и друзей, поднималась по службе явочным порядком, занявв строю место погибшего командира и попадала сама на лечение после ранений, несовместимых с продолжением службы, всю свою жизнь после окончания первого цикла обучения в двадцать пять лет. По меркам некоторых сингулярностей, человек в таком возрасте еще принципиально непригоден для несения военной службы, но для лиц с бэкграундом того же типа, что у Амалии Циклаури, почти во всех мыслящих социумах предписано проявлять гибкость.
В итоге внешний вид майоры Циклаури входил в известное противоречие с ее статусом (Фаддей Буринас был старше ее на пятьдесят два года, а самый младший из знакомых ей майоров — на пятнадцать),и транслировать субординацию ей приходилось значительно более внимательно, чем сослуживцам того же ранга. К ее тайному облегчению, седина, хорошо заметная на темных волосах, и заострившиеся после второй клинической смерти нос и скулы давали людямдостаточно данных -даже вкейсах,приближенных к боевым, когда акк отключен вовсе, а локалке не до того - чтобы удовлетворятьихлюбопытство по поводу того, кто это приперся нами покомандовать.Майору Циклаури ненавидели лейтенанты и каптенармусы, но, как хорошо знали сингулярности, в которых она служила, в аккаунтах рядовых бойцов и техников ранг ее имени в списке предпочитаемых-при-возможности-выбора командиров стремительноуменьшалсяпосле любой совместной деятельности.Что там говорить о боевых действиях. Даже простая, совершенно обыденная с ее точки зрения, инспекция состояния переданной наее попечениеремонтной базы боевого состава уже давала, расходящимися за ее спиной волнами, характерную динамику социального климата каждого чертова подразделения. Ни одна сингулярность, находящаяся в своем уме, и близко не подпустит к военному делу людей, не способных опознать командира, который создаст вам максимум дискомфорта при подготовке к критической ситуации и сведет к минимуму число ошибок и неудач в ней самой.
Короче, майора Циклаури спокойно, не торопясь делала мирную часть своей работы, то есть методично давала катастрофической пизды каждому чертову боевому посту поочередно. Тот пост, на котором она задерживалась меньше, чем два-три часа, потом принимал поздравления от соседей и мог в ближайшей отпускной день хвастаться, на зависть всем, этим редким фактом. Но, уверяю я вас, не многие рядовые командиры могли держать свою команду в настолько ежовых рукавицах, чтобы майоре Циклаури было нечем заняться на подотчетной им территории.
И вот, пока красный и почти расплакавшийся сержант за ее спиной вполголоса командовал процессом обратной свертки системы экстренного жизнеобеспечения («а база почему-то считает, что эти индивидуальные кислородообменнники заменены еще два месяца назад… Интересно...»), а ответственный за варп-оптику набирал в грудь воздуха и обводил напоследок свое хозяйство трепещущим взором, на дальнем краю ее сознания вздрогнуло и потянулось низкой медленной вибрацией присутствие.
М?
Да вот, перебрал эту чертову локалку руками. Нашел.
О, - восхитилась она, прокручивая данные о пофиксенной поломке, -ну-ка, ну-ка?
Да вот. Пойду вломлю пузырщику, это от него распределенные токи убежали.
Вломи,- согласилась она и чутьострее, чем собиралась, улыбнулась вытянувшемуся перед ней оптику. Оптика бросило в пот.
Внутренний диалог прервался, осталось только присутствие. Где-то там, примерно полутора тысячами километров вниз по гравитационному колодцу, вернувшийся в сингулярность из фарадеевой клетки Товарищ Пак занимался тем же, чем и она — повышал безопасность на ввереннем ему участке и не думал больше о ней… Ну так же, как и она не думала о нем: выделял краем сознания ее присутствие и крошечный бит ее внимания в сквозной гештальт. Знал о ней. Осознавал порождаемый этим знанием тоненький ручеек окситоцина — как даже во сне чувствуешь ту сторону, с которой поступает в твою каюту кислород, как твой вестибулярный аппарат знает где низ, даже когда ты не думаешь о том специально. И — так же, фоном, не отвлекаясь от текущей работы и текущего надирания чьей-то ленивой задницы - чувствовал благодарность. И удивление. И спокойное принятие того, чего не было в его жизни раньше, и чего, вскоре, не будет снова.