Эрманита оглянулась. Коппер полз сзади, осторожно разматывая с себя такую же страховочную ленту. За что тут держаться, если дернет? Да что ж такое-то, ползешь под этой стеной огня над головой, как в кастрюле под крышкой.Они добрались до рычагов, и Эрманита уступила механику место для рекогносцировки. Коппер-то знал, от какого блока какая рукоятка и как снимаются крышки, и как проползти до них под антиметеоритной защитой, а Медведица тут была только для грубой физической силы. Коппер показывал, куда и чего тянуть или дергать. Она тянула вместе с ним, и дергала, не вдаваясь, что и куда. Отстегнем, ненароком, тендер с капсулами — все тут в варпе и заночуем. Но вроде Коппер был уверен в том, что делает.Наконец Коппер помахал рукой и стукнул Эрманиту по плечу — готово, дескать. Движение состава не менялось, но оба знали — Товарищ Пак, когда механика сообщит ему о переключении рычагов, ждать не будет, и ускорение начнет расти, ну а что скажет состав, когда развалится на нос и основную массу, тоже неуютно думать. Механика не электроника — пока еще она сработает. Так что сколько-то времени быстренько отползти назад у них было... Если не чохаться.Метров десять всего осталось, кессон было видно, сука! Над головами у них блеснуло, керамогранит обшивки выдернулся из-под ног, Эрманита вцепилась в скобу, а Коппер — в ее ногу, прямо перед ними какая-то поебень по касательной смахнула кусок обшивки, Эрманиту дернуло вперед так, что она вывернула руку — и из запястья и кажется из локтя, рвануло вперед и тут она обнаружила себя парящей едва в трех метрах от сияния внутренней оболочки пузыря, с чистенько обрезанным хвостом страховочной ленты, медленно возвращающимся из что там у них впереди приключилось и и и Коппером, пробирающимся по ее ноге вверх.
Лицо у него было, когда они оказались лицом к лицу, весьма выразительное. Край пузыря приближался — к счастью, медленно. Ну-с. Ладно, сейчас поглядим, подумала Медведица, каков этот ваш варп из себя. За спиной Коппера белое пламя шло зигзагами и сложными узорами.Интересно все ж таки, что это такое нас там догнало.И догнало ли, может и уйдут?
Тут Коппер, чья физиономия активно дергалась, видимо в процессе произнесения неслышимого миру неодобрения, прищурился, глядя Эрманите за плечо, и широко улыбнулся. Его маленькие глазки вспыхнули тем же белым сумасшедшим светом, которым светился Димка на своих танцульках. Коппер аккуратно отодвинул Эрманиту двумя руками перед собой, поджал колени и что было сил впаял ей в грудь обеими ногами.Похоже, момент он выбрал не случайно — Медведица влетела спиной вперед в какую-то щель. Там ей врезало по вывернутой руке так, что дыхание вышибло из груди и фигура Коппера, уже окруженная белыми прожилками огня, исчезла из виду.Медведица медленно продышалась. Подышала еще. Прикинула, примерно где она находится, сообразила, что тут есть кессон поближе и поползла по щели в его сторону.Кессон нашелся, хотя открылся и он не с первого толчка, тем более в полторы руки.Она задраила внешний люк, дождалась воздушного освещения, открыла почти без приключений внутреннюю дверь, закрыла и ее, съехала на пол. Расстегнула костюм, высунула голову. Шмыгнула носом и тихо сказала:
— Кабан таежный, блядь.Ту шутку, которая заставила отлетающего в варп Коппера извиваться от хохота, ей не надо было озвучивать ни вслух, ни по локалке.Уебал и не отхватил!Ну как бы да, брат. Не отхватил.Медведица перевалилась на четвереньки, собралась встать, и тут варпоход вздернуло по-настоящему
Камю неподвижно сидел на второй ступеньке амфитеатра и смотрел на экран, шевеля губами. Стефания, ступенькой ниже, морщилась каждый раз, когда код проезжал вверх — видимо, не успевала. Майя и не пыталась, ее познаний тут и близко не хватало. Она хмуро разглядывала своих спутников — и старших, одинаково тупящих в экран, и младших.Остап лежал за спиной отца лицом вниз. Тарас слонялся по комнате туда-сюда, как будто обнюхивал — стены, пол, потолок, дверь... Между экраном и родителями он не оказывался ни разу.
— Да что он несет? — спросил Камю у жены.
— Не понимаю.
— Повтори, — громко сказал Камю вслух.
— Отец, он тебя не слышит, — буркнул Остап, не поднимая головы.
— Что?
— Ты просил его остановить или перемотать уже тринадцать раз, я считал. Он реагирует, только когда ты вскакиваешь и начинаешь махать руками.