- Не слышу!
- Пятьсот метров до него, - громко продублировала Клеопатра слова бывшего прапорщика.
- Сука-а! А-а-а! – завопил Сота и надавил на гашетку ДШК. То ли, наконец-то, увидел скреббера, то ли от страха решил высадить ленту.
Луг с кочками и муравейниками закончился резко, и дальше машина понеслась по полю со спелым овсом. Новая «дорога» оказалась ровнее и скорость резко увеличилась. Но было слишком поздно – скреббер добрался до своих обидчиков. Рядом с Гранитом и над ним мелькнули знакомые отростки. Один разорвал пополам Соту, следующий насквозь пробил сиденье водителя вместе со Стафом и лобовым стеклом, третий прошёлся между Сотой и Гранитом, едва не зацепив последнего и полностью отсёк левую руку Клеопатре.
«Вот и всё, - очень спокойно подумал Гранит, смотря на струйку крови, вырывающейся из тела женщины, сидящей в полуметре перед ним. – Каюк».
Несмотря на тяжёлое ранение, Стаф продолжал гнать пикап, пока куда-то не врезался. Или, может, скреббер схватился за заднюю часть машины. В результате такого резкого торможения автомобиль перевернулся, и не пристёгнутых трейсера и Стафа выбросило в разные стороны.
Придя в себя, Гранит несколько секунд приводил мысли в страшно гудящей голове. А когда вспомнил всё предшествующее этой боли и потере сознания, то сильно удивился тому факту, что ещё жив.
Только-только очухавшись, он ощутил знакомый запах кисляка и запаниковал. Со стоном поднявшись на ноги, он осмотрелся и захромал к пикапу, стоящему на левом боку в пятнадцати метрах от него. Внутри он нашёл хозяйку Башни, оставшуюся в кресле благодаря привязным ремням. С трудом дотянувшись до её шеи, Гранит нащупал слабое биение пульса.
- Кл... Клеопатра, - просипел он. – Клео…патра.
В ответ тишина. Но его радовало хотя бы то, что почти перестала течь кровь из страшной раны, откуда торчал кусок кости, бывшей частью плечевого сустава. И хорошо бы, если это действие внутренних резервов организма сильной иммунной, а не потому, что вся кровь вышла. Отдохнув несколько минут, он разрезал ремни и вытащил женщину из машины. Из собственной футболки сделал ей перевязку, сделал укол спека, после чего отправился искать Стафа. Мужчину он нашёл впереди по ходу движения пикапа и почти в пятнадцати метрах от него. Первая мысль у него была: «мёртв». Стаф лежал слишком криво, не так как живые, пусть и без сознания. Но подойдя вплотную, он увидел, как шевельнулись его глаза.
- Жив?!
Тот закрыл глаза на секунду и вновь посмотрел на трейсера.
- Не можешь говорить? Шевелиться?
Тот опять моргнул. Поверхностный осмотр показал, что кроме страшной дыры в груди, откуда торчало лёгкое, у помощника хозяйки Башни ещё и сложный перелом позвоночника. Жизнь в нём поддерживали лишь те годы, которые он провёл в Улье. Кто-то вроде бывшего прапорщика от таких травм уже скончался бы.
- Сейчас я тебе вколю спек, он поможет протянуть подольше. Клеопатра жива, но без сознания, ей тоже досталось от него. Сота мёртв.
Стаф несколько раз моргнул.
- Что? – не понял его Гранит. – Не понимаю, что ты спрашиваешь. Слушай, нам нужно уходить, тут завоняло кисляком, как перед перезагрузкой. Не хочется получить прожаренные мозги после того, как выжили в такой передряге.
Тот опять стал моргать.
– Да не понимаю я тебя! – взорвался трейсер, а потом до него дошло. – Он?
На этот раз Стаф закрыл глаза на долгие три секунды.
- Понял. Не знаю, где он. Но мы живы, значит, он ушел или…, - тут Гранит задумался. А с чего раненой твари бросать своих обидчиков пусть и тяжелоранеными, но живыми? Мало того, он больше его ощущал, не видел своим даром. Тут или сверхспособность не хочет работать, или её цель отсутствует в мире живых. – Я отойду, Стаф, я быстро.
Интуиция посоветовала ему направиться в сторону усиливающегося запаха кисляка. Им оказался… скреббер. Самое загадочное и страшное существо Улья имело плоское тело в виде двояковыпуклой линзы, из которого вырастали одиннадцать отростков. Каждый из них имел длину в несколько десятков метров и был толщиной с бицепс Гранита. Так же на каждом из основных конечностей скреббера росло множество дополнительных, от метра до пяти длиной. Существо можно было представить в виде корнеплода с развитой системой из множества тонких и длинных корешков. Только корнеплод этот был размером с семисотлитровую бочку и сам мог сожрать любого, кто решил бы его «выкопать».
Закончив рассматривать тело создания, Гранит обратил внимание на раны скреббера. Из одиннадцати главных отростков три были пережжены в нескольких метрах от тела, а ещё у четырёх не хватало многих вторичных, плюс все они были усеяны множеством чёрных горелых каверн, в которых слабо пенилась белесая жидкость. Вот она-то и источала тот запах, который напугал Гранита.