— У-у-у, ч-черт! — пряча голову в снег, выругался Юрушкин.— Откуда это?
— Ды тот самый, товарищ лейтенант, нижний! — возбужденно сказал Камушко.— Видите? Еще вспышки! — и опять ударила рядом очередь.
— Вижу! — Юрушкин тронул за плечо сидевшего рядом низкорослого, с обожженным лицом командира взвода,— 3-засекли?
— Так точно, товарищ командир!
— Т-теперь смотрите правее, в ста м-метрах от нижнего дота, по донесению разведки, засело до п-полувзвода егерей,— голос Юрушкина зазвучал твердо.— Они будут м-мешать захвату вершины. Обойдите с-справа, уничтожьте их! И немедленно на с-соединение с-со мной — к отвесной части центральной скалы.
— У меня двадцать человек,— робко пояснил командир взвода,— не осилю...
— И этого м-много! — еще строже бросил лейтенант.— П-пять человек отправьте на у-усиление левофлангового заслона!
Поставив боевую задачу командиру другой группы — подойти к дотам слева, Юрушкин с десятью матросами, укрываясь от огня, быстро пополз дальше. Ему хотелось первым ворваться на центральную скалу.
На обрывистом краю площадки, на которой находился дот, он остановился, прислушался: справа и слева сквозь пургу просвечивались вспышки выстрелов и слышались глухие разрывы гранат.
«Мои действуют!» — лейтенант перевел дыхание, огляделся; ближний дот вел огонь по первой его группе.
— Товарищ лейтенант! — не то с радостью, не то с задором сказал Камушко.— Разрешите мне его?
Юрушкин удивленно посмотрел на матроса: «Так вот вы какие!»
— Разрешаю! — коротко сказал он.— Вот вам еще и моя противотанковая граната!
Ружейные вспышки и разрывы гранат слышались ближе. В заснеженном небе то и дело полыхали их бледноватые отблески.
Юрушкину с девятью матросами удалось подобраться вплотную к отвесной,части центральной скалы. Лейтенант точно выполнил приказ командира.
Теперь, как только Камушко успокоит нижний дот, лейтенант дождется левофланговую группу и начнет последний штурм вершины Гранитного. Он успешно сделает это!
«Однако почему их до сих пор нет?—забеспокоился он.— И Камушко пропал!»
Нижний дот по-прежнему бил в ту сторону, откуда ожидалась левофланговая группа.
А сорока метрами выше, над самой головой, не унимался одноамбразурный дот. «В логово зверя влезли!» Где-то рядом затрещал автомат, близко просвистели пули. Лейтенант насторожился. Притихли и матросы.
— А может, наши? — усомнился кто-то.
— Отсюда наши не могут...
— Справа тоже! — сообщил Гудков,— Смотрите, много их!
Юрушкин нервно взялся за автомат. Сердце тревожно колотилось. В ушах появился звон. «Кажется, тут нам конец! — подумал он и вдруг сплюнул.— Что это? Трусость? Отставить трусость!»
Справа и слева, уже совсем близко, торопливо, зигзагами двигались темные фигурки.
— Окружают! — сдавленно вырвалось у молодого, сидевшего за круглым камнем матроса.
Обстановка складывалась не в пользу североморцев. Юрушкин это хорошо понимал. Егерей было в пять— шесть раз больше. Ожидаемая левофланговая группа где-то застряла. Нижний дот продолжал вести сильный огонь. Значит, Камушко погиб! Не выполнил задачи!
Расположив матросов для обороны, Юрушкин ждал удобного момента, чтобы открыть огонь. Матросы нетерпеливо ерзали на своих местах. Их пальцы непослушно льнули к спусковым крючкам автомата. То здесь, то там сквозь снежную пыль мелькали темные силуэты врагов.
— Стрелять надо! — не терпелось матросам.— По зубам им!
Вражеское полукольцо сжималось, а лейтенант медлил открывать огонь.
И вдруг в нижнем доте грохнул взрыв. Наконец-то!
Заметались, закружились вместе с пургой солдаты противника, попадали в снег.
Дот замолк. Егеря тоже замерли.
— Ура, ура! — не удержался кто-то из матросов.
Юрушкин свирепо рванул к себе кричавшего.
— Молчать! — и, выждав, когда противник снова поднялся, скомандовал:
— Огонь!
Огонь десяти автоматов обрушился на егерей. Но егеря не останавливались: укрываясь за камнями, они упрямо сжимали полукольцо окружения. Положение матросов ухудшалось: они были прижаты к стене, патроны и гранаты были на исходе, помощь не приходила.
— Ударить по ним! Прорвемся! — горячились матросы.— Ух, мать честна! Все равно умирать!
— Головы оторвем от камней — перестреляют!— бросил Гудков.
— Держаться будем!—строго сказал лейтенант.