Ерохин приподнялся, нащупал лежавшие в вещевом мешке взрывчатку, гранату, проверил автомат, с грустью посмотрел на товарищей, оставшихся на вершине Гранитного: «Живите счастливо!» Прощально помахал бескозыркой Сибиряку и — может в последний раз — глубоко вдохнул холодноватый, пахнущий пороховой гарью воздух, сейчас ему, как никогда, хотелось жить.
— Эх, Ленька, Ленька! — с тоской вырвалось из груди,—А может, обожду минуту? Нет, это хуже предательства!
Ерохин вспомнил открытое, суровое лицо отца и будто услышал укоряющий глухой голос: «Сынок, медлить нельзя!» «Леня, смелее!—ласково шепчет мать.— Там ведь под огнем наши солдаты. Они ждут тебя!» «Ради меня, любимый! — словно из глубины сердца доносится призыв Нины.— Ты не погибнешь, ты будешь жить!» «Матрос Ерохин, полный вперед!» — приказывал и командир «Грозного».
Вблизи разорвался тяжелый снаряд. Это вывело матроса из оцепенения.
— Есть вперед! — гневно бросил Ерохин и, ухватившись за веревку, стал решительно спускаться, чтобы повиснуть под пулеметами. Обледеневшая стена гранита. Не за что ухватиться. Больно от тонкой веревки рукам. Только бы не сорваться! Намотал веревку на носок валенка. Так стало немного удобнее. Теперь за амбразуру! Свободной рукой он поднял над головой автомат. Короткие очереди ударили через амбразуру внутрь дота. Пулеметы замолчали — бронированный щит закрыл амбразуру. Матрос торжествовал. Позади покатилось знакомое «ура». Пехотинцы бросились вперед, но щит открылся, и пулеметы врага снова губительно ударили по наступающим.
— У-у-у!!! — только и вырвалось у матроса. Гневно, долго задрожал в его поднятой руке автомат. Опять торопливо звякнул бронированный щит. «Теперь, Ерохин, не зевай!» Он ловко сунул вещевой мешок в ямку, образовавшуюся в нише амбразуры от прямого попадания снаряда. Нащупал в мешке предохранительную чеку гранаты. В это время третий раз открылся щит, но Леонид уже выдернул чеку. Оттолкнулся ногой от гранитной стены, отпустил веревку и с молниеносной быстротой завертелись в глазах скалы, снег, небо... Потом страшный грохот... и все потемнело...
На Гранитном видели, как в доте грохнул глухой взрыв. Из амбразуры полыхнуло пламя, повалил густой черный дым... Замолкли пулеметы... Солдаты с криком «ура!» приближались к вершине Гранитного линкора.
— Вот он какой, матрос Леонид Ерохин,— поднявшись, дрогнувшим голосом сказал Углов,— Вечная слава ему!
Амас смущенно поднял затоптанную ушанку, осторожно стряхнул с нее снег, прижал к разгоряченной щеке:
— Не хорош я, Леня! Ох, как не хорош! Прости...
По ту сторону Гранитного линкора нарастало замешательство. Неодолимая шредеровская оборона была прорвана. «Черные дьяволы» были уже на вражеской стороне, отдельные подразделения появлялись недалеко от шредеровского штаба. На флангах высаживались морские десанты.
Шредер бросил в бой последние резервы. Они не помогли — североморцы опрокидывали всякое сопротивление. Встревоженный наступлением советских войск, генерал Фугель вынужден был снять лучшие силы с материка и бросить их в район Гранитного линкора. Этим воспользовалось советское командование: наши войска прорвали линию обороны врага и устремились вперед. Значительные силы, сосредоточенные Фугелем в районе Гранитного линкора, оказались отрезанными.
То, чего больше всего боялся Шредер, о чем не раз предупреждал он командующего, случилось.
Переполох во вражеском стане нарастал. Гремели взрывы. Горели землянки, склады, повозки. Ревели застрявшие в снегу грузовики. Неистовствовали шоферы. Метались из стороны в сторону испуганные лошади. Бежали куда-то перепуганные солдаты. Истерически орали, потеряв всякий воинский облик, тыловые офицеры. Неумолимо приближались советские полки. Бой шел недалеко от штаба Шредера.
Сопровождаемый Куртом, казалось, равнодушный ко всему, полковник медленно подходил к штабу. Голова его была забинтована, правый рукав шинели разорван осколком снаряда.
Навстречу Шредеру бежал краснолицый высокий генерал гестаповец.
— Господин полковник! — с ходу начал гестаповец.— Командующий приказал немедленно навести порядок и остановить панику! Каждого труса расстреливать на месте! — Он отдышался.— Тяжелое вооружение уничтожить, вверенные вам войска срочно вывести из района окружения...