Во второй том "Кабир-вани", по словам Ш. Водевиль, будут добавлены сопоставления и соответствия переводов Кабира на английский язык и таблица соответствий между падами и рамайни. Во втором томе Ш. Водевиль намерена также представить аннотированный перевод 165 падов из 200 (из КГ2), при этом будут учитываться соображения аутентичности и будет дана тематическая классификация. Несомненно, изданием этого тома, вкупе с рассмотренным здесь, с учетом переводов Кабира им английский язык в 1974 г. Ш. Водевиль в известной степени завершит многолетнюю исследовательскую работу.
В заключение хотелось бы высказать еще несколько соображений. Подход Ш. Водевиль к исследованию творчества Кабира, учитывающий необходимость систематизации, классификации и обобщения опыта работы с рукописными рецензиями и изданиями индийских ученых, представляется совершенно справедливым. Даже критикуя индийских литературоведов и текстологов за нечеткую методологию, мы в конечном итоге пользуемся плодами их трудов. Выявление первоначального состава творческого наследия таких индийских поэтов, как Кабир, Сур Час, Мира Баи и других, связано с трудностями, вряд ли до конца разрешимыми. Этому препятствует ряд факторов, среди них отсутствие прижизненных авторских рукописей (12), существование множества произведений, приписываемых этим авторам в системе разных традиций, разных сект, сфер бытования и т. п. Причем в этом безбрежном море текстов отмечается нечто щее – чем дальше отстоит время написания рукописи от времени жизни автора, тем более ее объем (13). Сложность решения данной проблемы усугубляется тем, что сочинения поэтов-бхактов во многом и сейчас сохранились в "живом бытовании", в естественной свяязи со сферой культуры и быта.
Поэзия Кабира, как и Сура Даса, функционирует в Индии на разных уровнях: во-первых, как поэзия сакральная, которая исполняется (поется) во время богослужений; во-вторых, как поэзия народная, которая выступает в роли народной песни, и, наконец, в-третьих, как собственно поэзия, изучаемая в школах, колледжах и университетах. В процессе длительного исторического функционирования поэзия бхакти лишь со второй половины XIX в., времени просветительства, стала изучаться в Индии с научных позиций. Что касается неоднозначности взаимодействия поэзии Кабира с сознанием и оценкой людей различных эпох, то это представляется закономерным явлением в процессе осмысления и переосмысления лучшего из культурного наследия прошлого. С течением времени все яснее становится роль Кабира в системе культурных общечеловеческих ценностей.
Примечания
(1) Имеется в виду упомянутая выше работа Парасантха Тивари [67, 30].
(2) термин "традиция" мы вынуждены употреблять в двух значениях: в широком – при противопоставлении устного и писменного способов передачи творений Кабира ("устная традиция", "писменная традиция") и в более узком, в основном для различения религиозно-сектантских течений и школ, канонизировавших и писменно фиксировавших ту или иную часть наследия Кабира ("традиция кабирпантх", "сикхская традиция" и др., см. ниже).
(3) Составлена по описаниям, сообщаемым Парасантхом Тивари, Парашурамом Чатурведи, и изданию Шьямсундара Даса.
(4) Текст "Адигрантх" после его завершения гуру Арджуной в 1604 г. был канонизирован и во всех публикациях остается неизменным.
(5) В настоящее время в Индии продолжают существовать секты ниргун-бхакти кабировского толка, например кабирпантх (в Бенаресе и Раджастхане), дадупантх в Раджастхане и др.
(6) У кабира есть слово "раса" (rasa), которое имеет много значений в зависимости от контекста ("любовь", "сок", напиток бессмертия – "амрита", "нектар", "эмоция" и т.д.). Очень важно подчеркнуть вариантность данного термина у Кабира. "Раса", взятая из санскритской поэтики, в поэзии бхакти приобретает особое значение (см. [50;67;68;82;96]).
(7) КГ1 и КГ2 – сокращенные наименования изданий Шьямсундара Даса и Парасантха Тивари [36].
(8) См. примеч. 6.
(9) В соответствии с "Нарада бхакти сутрой" Шандильи бхакти – любовь к Богу для бхакта (приверженца учения) обретает разные формы: низшая ступень поклонения-любви – это любовь к Богу как к господину, затем приязнь товарища к другу, потом чувство любви матери к ребенку и наивысшая ступень – это отношение к Богу как к возлюбленному см. [54, 75 и др.].