и развеял мрак и свет обрёл я.
* * *
Как сын любимый за родным отцом,
душа стремится за своим творцом,
Но, сунув сыну сласти зла, обмана,
отец от сына спрятался нежданно.
Увидел сын, что нет к отцу путей,
пока рука полна таких сластей, –
И выбросил, отверг их, как заразу,
и своего отца нашёл он сразу.
* * *
Я, разыскивая Раму, потерял себя отныне:
Каплю, что попала в море, разве отыщу в пучине?
* * *
Тяжёлым Раму назову – солгу,
затем, что Раму взвесить не могу,
И лёгким Раму я не назову:
ведь я его не видел наяву.
Увидел бы, как рассказал бы вам?
Сказал бы, кто поверил бы словам?
Пусть будет он таким, каков он есть,
о нём ни повесть не нужна, ни весть.
* * *
Сейчас о Раме ничего сказать мы не способны,
но после встречи с ним – рассказ мы поведём подробный.
Средь моря мы плывём в ладье, плывём путём суровым,
зачем жы будущее нам губить неточным словом?
* * *
Бестелесный, однако в обличье телесном
обитает он, Рама, в приюте безвестном,
И не видит никто, как приходит оттуда,
и Кабир говорит: “Разве это не чудо?”
* * *
Рама в глазах моих светится – правды светило:
места для алчности в этих глазах не хватило.
Разве для пятен позора отыщется место,
если рукой жениха украшалась невеста?
* * *
Кто Раму понял, кто познал, что он велик,
тот понял целый мир и в суть его проник,
Кто Раму не постиг, хотя бы одного,
тот в мире не понял, не понял ничего.
* * *
Кабир – собака у порога Рамы,
на шее – почитанья цепь.
Куда хозяин поведёт собаку,
туда пойдёт, – хоть в лес, хоть в степь.
Хозяин позовёт – она примчится,
прогонит – отойдёт, но ждёт.
Она при нём, когда он с нею ласков,
и ест лишь то, что он даёт.
* * *
Пред Рамою представ, мы поведём рассказ
о том, что мы в людском обличье совершали,
Но если и земля не удержала нас,
то разве нас выдержат? Едва ли!
* * *
Кто истины отверг хотя бы каплю,
кто свет и милосердие отверг,
По воле Рамы превратится в цаплю,
которая смотреть не может вверх.
* * *
Спесь обретёшь – утратишь Раму здесь,
а Раму обретёшь – утратишь спесь.
Кто двух слонов – любовь и похвальбу –
привязывает к одному столбу?
* * *
Сучи, прядильщик, дорогую нить,
её лишь Рама сможет оценить,
Лишь пряжа наших добрых дел прочна, –
недаром высока её цена!
* * *
Не постигая правды, нам некуда идти,
но и среди неправды нет жизни, нет пути.
Послушайте, о люди, творец – в душе людской,
он не такой, как в храмах, он вовсе не такой!
* * *
Кабир говорит: “Человек, что ты делаешь в храме?
Ведь Рама-то в сердце твоём, – так подумай о Раме!”
* * *
О Рама, если хочешь ты отрады для моей души,
То позаботься обо мне, загадку эту разреши:
Душа ли велика иль тот, кому душа верна, велик?
Велик ли Рама лил тот, кто Раму всей душой постиг?
Велик создатель или тот, кто сотворил творца живых?
Велики веды или то, что породило мудрость их?
Сам человек велик иль то, во что он веровать привык?
Никак загадки не пойму: кто в мире истинно велик?
* * *
Кабир однажды Раму встретил,
и Бог добра сказал Кабиру:
“Ты знаешь путь, что чист и светел,
зачем о нём не скажешь миру?”
* * *
Если Рама нас благословляет,
трудная дорога не страшна:
Не укусит пёс, хотя и лает,
если ты залезешь на слона.
* * *
Святость нищенства подобна смерти:
в святость нищих странников не верьте!
Светлый Рама, ты мне запрети
шествовать по этому пути!
* * *
Всё, что скрыто за вратами храма,
что стало тайной, – всё это не Рама,
А Рама всё, что есть добро и милость,
что в мире повсеместно растворилось.
* * *
Когда Кабир скончался, кто заметил,
что больше нет среди живых живого?
Лишь Рама ласково Кабира встретил,
как своего телёночка – корова.
* * *
Вошла красавица, как светоч, в храм большой,
но Рама вдруг ушёл, что был её душой,
И люди крикнули: “Уйди, твой свет погас,
ты – без души, тебе не место среди нас!”
* * *
Кабир всё время молит лишь о том,
чтоб встретил он того, кто ни о чём не молит,
Чтоб Рама проводил меня в свой дом,
где наслаждаться мне спокойствием позволит.
* * *
Ты говоришь: “Отправлюсь на Синхал,
там Раму я найду, шагая прямо”.
О, если б ты всем сердцем услыхал,
что в сердце у тебя – желанный Рама!
* * *
В огне погребальном сгорит твоё тело,