Не ценной его оказалась порода,
и был он сожжён, хоть высокого рода.
* * *
То дерево душистым, ценным стало,
что вырастало около сандала.
Бамбук расти с ним рядом не хотел
и был сожжён. Вот знатности удел!
* * *
Мир – каморка, а каморка – в саже.
Счастлив, кто, пойдя путём надежды,
Вышел из каморки этой, даже
не испачкав краешка одежды!
* * *
Явится былое в одеянье
нынешних твоих дурных деяний.
Не иди, нарядом щеголяя,
если у тебя душа гнилая!
* * *
Не добронравен тот, кто источает мёд,
сладкоречивому, мой друг, не верь отныне:
Сначала он тебе в реке укажет брод,
чтоб утопить потом тебя в речной стремнине.
* * *
Для меня побрякушки всего лишь –
многочтимые шрути и смрити,
Для меня побрякушки всего лишь –
всё, что видите вы и творите.
Я живу в этой бренной пещере,
никакого не зная обряда,
Я – отшельник из секты счастливых:
ничего мне от мира не надо.
Я иду среди пепла и пыли,
а мой рог – это синее небо,
Вся земля без конца и без края –
кошелёк мой и сумка для хлеба..
Я в прошедшем живу и в грядущем,
в настоящем, искомом и сущем,
Захотят мои разум и сердце –
и прошедшее станет грядущим.
В скрипку я превратил свою душу,
как Сарасвати, скрипка прекрасна,
Это – прочная, звонкая скрипка,
и звучит она нежно и страстно.
Кто ей внемлет, не терпит корысти
и на мир смотрит с детской улыбкой,
И мне мир этот больше не страшен,
мне, отшельнику с чудною скрипкой.
* * *
Кабир сказал: “Не надо думать ложно,
что, мол, травинка под ногой – ничтожна.
Опасна и травинка иногда:
в глаз попадёт, а это ль не беда?”
* * *
Я не знаю, куда я приду по дороге,
но иду я всё далее, далее,
На дороге колючки вонзаются в ноги, –
что ж, на ноги надену сандалии.
Иметь – это значит гореть
* * *
Мы жить хотим легко... Но что это “легко”?
Искать значение не будем далеко:
Коль от имущества, что даже велико,
легко откажемся, – вот это есть “легко”!
* * *
Зачем вы, люди, жаждете наживы,
гнушаясь правды, что блестит светло?
Зачем вы жемчуг топчете красивый,
но цените дешёвое стекло?
* * *
Как только ложь и наглый лжец сойдутся,
они тотчас переплетутся,
А если с правдой этот лжец сойдётся,
их связь мгновенно распадётся.
* * *
Кабир, нет у тебя товарища в беде,
одна корысть царит везде.
Холодные сердца твой плач не потревожит,
и сердце верить им не может.
* * *
Кабир говорит, что богатство – блудница, –
весь мир уловить в свои сети стремится,
В силках оказались и старцы и дети,
один лишь Кабир разорвал эти сети.
* * *
Потаскухой себялюбья каждый хочет насладиться,
но не одному, а сразу всем принадлежит блудница,
Проведёт с одним мгновенье, чтоб с другим уйти тотчас,
и страдает мир-стяжатель, с этой тварью разлучась.
* * *
Кабир говорит, что корысть – маслодел:
весь мир выжимает, как масло из семени.
Спасётся лишь тот, кто расстаться посмел
с богатством и ложью – с пороками времени.
* * *
Грязный дождь корысти не замочит
тех, кто под дождём стоять не хочет,
Но промокнет тот, кто под дождём.
В дом вбежит он? Влага хлынет в дом!
* * *
Корысть сказала: “Встань передо мной,
Кабир, не повернись ко мне спиной!”
Но я решил, что подлую покину,
и, рассердясь, я показал ей спину,
* * *
Корысть – большая цапля – возжаждала питья.
Пьёт воду, оскверняя источник бытия.
И люди пьют, к дурному источнику прильнув,
и только лебединый остался чистым клюв.
* * *
“От мира я уйду, я святость изберу”, –
сказал, а сам лежишь в объятиях подруги.
Ни разу ты ещё не послужил добру,
но служат у тебя ученики, как слуги.
* * *
Легко святошей стать, красив удел аскета,
Но трудно стать рабом любви, добра и света.
* * *
С кружкой нищего святоша по земле блуждает втуне:
О добре забыл он ради этой кружки из латуни!
* * *
В сей страшный век позор и срам – скитальцев набожных деянья:
они проходят по дворам, выпрашивая подаянья.
Они походят на коров, что тычутся в чужой приют,
но лишь тогда они уйдут, когда по морде их побьют!
* * *
В сей страшный век удел аскетов прост:
они добро отвергли, мысль живую.
Корыстные, ссужают деньги в рост,
записывая в книгу долговую.
* * *
Спросил Кабир, взглянув на мир корыстный, старый: