— Что касается "убить", то я немножко лучше Вас знаю Борисова, —произнес подполковник. —Обычно его и тех, кто с ним, убить очень трудно. А что касается "провокации", Семен Васильевич, то мы все знаем, что будет, если мы в сотый раз просто возьмем их с оружием в руках. Их подержат и отпустят. Или даже держать не станут. Придумают очередную амнистию. А по-моему, лучшая профилактика от бешенства —это отстрел бешеных собак.
— То есть просто так взять и перебить их всех?
— Почему просто так? Они же вышли в тайгу вооруженные до зубов, они охотятся на наших товарищей. Разве Вам не хочется рассчитаться за тех ребят, которые погибли в Чечне?
— Так вот оно что... — протянул Буров и замолк. Весёлый и общительный подполковник нередко участвовал в совместных операциях разных отделов, его знали многие, и он знал многих. Буров не в первой раз с ним работал, но такого Тимашова он видел впервые.
— Вы думаете, война закончилась? Она продолжается на нашей территории. Принято считать, что начали её мы, но война в любом случае началась бы. Да Вы прекрасно об этом знаете, вместе лекции слушали. Нас давно предупреждали об этой войне, и всё это — только начало.
— Что Вам известно о банде на данный момент? Последняя информация?
— Судя по всему, две их группы соединились в районе реки Кимчу.
— То есть их всех можно взять — и мы точно знаем, где именно?
— Да.
— Тогда какого черта... Чего мы ждем? Сигнала от Борисова? Неужели не ясно, что его не будет?"
— Вы хотите начать операцию?
— Думаю, что имею на это право. Сложившаяся ситуация предусмотрена моим боевым заданием.
— Может быть, Вы и правы.
— Вот и договорились. Приказываю привести отряд в состояние боевой готовности. Вылет через двадцать минут.
Ларькина они увидели только утром, когда добрались до реки. Капитан сам вышел им навстречу из своей засады.
— Что дальше будем делать? —спросил он, поприветствовав Лёню и Борисова.
— Очередную ловушку. Не понимаю, какого черта им от нас надо, но мы в этой игре — что-то вроде сыра в мышеловке. Надо постараться не дать себя съесть.
— Их главный спрашивал про какую-то карту, — сказал эвенк.
— Что за карта?
— Не знаю.
— Ну, ладно. Предстоит очередная засада и очередной отход, — озабоченно рассуждал майор. — Сколько ты вывел из строя?
— Один на переправе, — сказал Виталий, — и, по крайней мере, двое на минах.
— И у нас двое. Итого минус пять. Плюс, очевидно, двенадцать. Мины все израсходовал?
— Все.
— Будем тратить мои. Плюс гранаты. Очень ценную проволочку нам подарили коллеги — незаменимая вещь для установки растяжек. Отходим пока вон туда, в тайгу. Через час —привал, завтрак и окапывание. Отставить, окапываться будем, когда найдем приличное место. По обстановке, в общем.
Впереди у них было шесть-семь километров с перелесками, затем двенадцатикилометровая полоса тайги, граничившая с невзрачными лугами на склонах горного хребта.
Засаду удобнее всего было устраивать в тайге. Шло время, а вокруг было тихо. Майор начал, было, думать, что их-таки потеряли из виду. Они по очереди сидели в дозоре на высоком дереве, высматривая бандитов. Приближающуюся опасность заметил Ларькин.
— Три группы, примерно по десять человек. Одна, крайняя, идет прямо на нас. Центральная километрах в четырех отсюда, третья ещё дальше. Один пулемет, один гранатомет, две винтовки с подствольниками и шесть автоматов, —доложил капитан, спустившись с дерева.
— Приготовились.
Они действовали по заранее разработанному майором плану. К тому времени, когда бандиты подошли на расстояние прицельного выстрела из ружья, на краю леса их уже ждал десяток мин и четыре растяжки. Чуть левее от того места, в котором бандиты должны были войти в лес, тайга расступалась, образуя как бы естественную просеку. Именно здесь по совету Лени и сделали засаду. Приготовились, каждый взял на прицел свою мишень: Борисов —крепыша с гранатометом, Ларькин —дюжего пулеметчика, а Лёня —чеченца с американской винтовкой. Целились, по приказу майора, в голову.
Первым стрелять велено было эвенку. Тот прицелился и нажал курок. Почти одновременно грохнул выстрел борисовской винтовки, сухо щелкнула винтовка капитана. Никто не промахнулся. Три чеченца свалились на землю, остальные залегли и открыли ответный огонь.
Лёня и Борисов стояли среди деревьев почти открыто, и пули полетели в их сторону. Ударилась о ствол лиственницы и взорвалась осколочная, граната. Ближе всех к этому месту стоял Борисов. Несмотря на то что во время перехода он успел уступить свой бронежилет Лене, майор остался невредим, словно был и впрямь заговоренным. Испытывать судьбу они не стали — бегом бросились в тайгу. Хитрость эвенка состояла в том, что стоило им сделать несколько шагов в сторону — и они оказались в чаще, между ними и стрелявшими стояли сотни деревьев, прикрывая их стволами и ветвями.
Тратить патроны и гранаты, обивая шишки и хвою, было бессмысленно, и бандиты это быстро поняли. К тому же, пока они вели огонь вдогонку скрывшимся врагам, Ларькин из своего укрытия, находившегося чуть дальше и выше по склону, успел снять ещё двоих бандитов. Пятеро оставшихся, прикрывая друг друга огнем, поспешили укрыться в лесу и напоролись на минные растяжки. Раздалось два взрыва подряд —одна граната и одна мина. Виталий видел, что два бандита были, наверняка, серьезно ранены и двое залегли, паля уже совершенно беспорядочно. Один в панике бросился бежать и был убит пулей из снайперской винтовки.
«Больше делать мне тут нечего, решил Виталий. Сейчас кто-нибудь из этих двоих опомнится, доползет до гранатомета — и мне хана. Будь у меня такая штука, разговор был бы другой. Поскромничал Юрий Николаевич.» Ларькин осторожно выполз из укрытия и, пригибаясь, побежал через лес в условленное место встречи. Майора и охотника он нашел примерно через час на противоположной стороне леса.
— Вся банда, наверное, движется сюда, — сказал Виталий. —Надо уходить.
— Когда они доберутся до своих и узнают, что случилось, они будут осторожнее, — ответил Борисов. — Так что есть время поставить оставшиеся мины.
Они установили их прямо здесь, благо, натоптано было изрядно.
— Кстати, как наши успехи? —спросил майор Ларькина, помогая ему надеть рюкзак.
— Шесть и двое раненых.
— Раненых тяжело?
— Да.
— Тогда всего минус тринадцать, —сказал Борисов.
Впереди был хребет, серый, местами поросший травой, почти голый. Он был не очень высоким. До перевала оставалось километров пять.
— Вперёд — бегом марш, — сказал майор, и они побежали.
Когда подъем стал достаточно крутым, перешли на шаг. Чеченцы прочесывали лес часа полтора, и у их противников было время приготовиться. Когда грасовцы выбирали себе огневые точки на перевале, в лесу прозвучал одинокий взрыв мины.
"Минус четырнадцать", — подумал майор.
Они заняли позиции и стали ждать. Маленькие фигурки показались из леса впереди. Двадцать человек. Они шли неровной цепью, быстрым шагом. Стрельба пока была бессмысленной, и чеченцы это понимали. Подойдя поближе, они стали передвигаться осторожнее, а после первого удачного выстрела Виталия быстрыми перебежками преодолевали расстояние до ближайшего камня, куста или канавы и исчезали из виду. Тем не менее, Ларькин успел подстрелить ещё троих, пока его не засекли. Вокруг него стали рваться гранаты, осколком порвало куртку на спине. Почти оглохший от взрывов капитан покинул огневой рубеж и отполз назад.
Стрелять из охотничьих ружей все ещё не имело смысла, и майор с Лёней ждали, не высовываясь из своих укрытий, когда бандиты подойдут поближе. Ждать пришлось минут десять. Потом справа от майора ударил выстрел двустволки, и неосторожно высунувшийся бандит с криком упал на спину, схватившись за лицо. Майор тоже увидел чеченца, пробиравшегося по склону. Он выстрелил, но то ли промазал, то ли попал в бронежилет — враг, упав, снова вскочил и скрылся в ближайшей расщелине.
Борисов прикончил его позже гранатой, когда бандиты подошли метров на пятьдесят. Майору было гораздо удобнее бросать гранаты сверху, и он вывел из строя троих.
Сильно мешал гранатомет, то и дело начинавший стрелять из долины, прикрывая наступавших врагов. Лёню так прижало и оглушило разрывами гранат, что он не имел возможности высунуться из-за своей скалы. Но через некоторое время капитан в очередной раз снял гранатометчика, выйдя на перевал далеко в стороне от своей прежней огневой точки.