Потом появился вариант с теплокровными, который нам, с нашей временной перспективы, не может не казаться куда более удачным. Кстати, динозаврам их собственный мир тоже, по идее, должен был казаться вполне гармонично устроенным. Новый вариант существенно отличался от прежнего — гораздо большей автономизацией каждого конкретного организма от условий окружающей среды. Пришлось, кстати, матушке-природе ради этого нарочно поиграть с климатом. Наслать пару ледниковых периодов, чтобы научились приспосабливаться.
И главное — вариант с иным подходом к передаче наследственной информации. К попытке соединить на уровне отдельного вида сразу несколько выигрышных технологий. Во-первых, рождается скорее не тело, которое в процессе роста отращивает мозг и овладевает навыками высшей нервной деятельности как производными от навыков низшей, телесной; а рождается мозг, который в процессе роста отращивает себе тело и овладевает навыками выживания и добывания пищи как производными от высшей нервной деятельности.
Однако — мозг формируется гораздо дольше, чем тело, и процесс это более тонкий. И грузить его информацией приходится много дольше и целенаправленней. Отсюда логический вывод — срок беременности у самок становится все дольше и дольше, и рожают они не по десятку отпрысков, а по одному, максимум по два. А потом не бросают их, едва выкормив за полгода, на произвол судьбы, а выращивают и учат — практически до взрослого состояния. И чем дальше, тем виды становятся все умнее и умнее.
Но — вот проблема. Если устрица выплевывает за один присест полмиллиона икринок, то факторы случайностные ее очень мало волнуют. Пускай погибнет 99,9% — оставшаяся одна десятая процента вполне обеспечит более чем достаточное воспроизводство. Но если вы шимпанзе и рожаете одного детеныша раз в шесть лет, то есть за всю свою жизнь никак не можете произвести на свет более четырех-пяти детенышей, то потеря даже 70% потомства от случайных факторов вас никак не может устраивать. Иначе вы просто вымрете, и всё. Что, кстати, и происходит сейчас со всеми высшими приматами, за исключением — хочется на это надеяться — человека.
Вот тут возникает во-вторых. Во-вторых, которое отчасти гасит фактор случайности и повышает уровень защищенности каждого отдельного существа. Это коллективный способ существования вида. То есть единицей вида является не отдельный экземпляр, а стая, которая выращивает потомство и вырабатывает собственные правила поведения — как во внутренней политике, так и во внешней. Этот вариант уже отрабатывался на насекомых — и небезуспешно, если судить по тому, что муравьи и пчелы до сих пор живут на земле, при том, что динозавров, которые появились много позже них, давно уже и след простыл.
— Ну ладно, — перебил его Виталий. Шершневич явно сел на своего любимого конька и мог на эту тему говорить хоть до утра. Однако Ларькину, который пока не услышал ничего сколь-нибудь полезного в данной конкретной ситуации или просто нового, это начинало понемногу надоедать. — Ближе к делу. А какое отношение все это имеет к тому, что сейчас творится на юге?
— Самое непосредственное. Представьте себе, что человеческий разум — это всего лишь очередной эволюционный ход очередного частного биоценоза в попытке доказать общему организму, что он способен к дальнейшему развитию. И ход весьма перспективный. В ретроспективе. А потом понемногу ситуация начинает складываться таким образом, что этот новый и перспективный вид, на который возлагалось столько надежд и который действительно пошел вперед семимильными шагами, вырастает в смертельную угрозу не только для самого себя, но и для всего макроорганизма. Что агрессивность и склонность к самоуничтожению — которые долгое время выступали в роли прекрасного средства саморегуляции численности вида — больше не регулируют численность вида. Что, с одной стороны, этот вид растет невероятными темпами, и уже грозит уничтожить все остальные биоценозы кроме своего собственного (а вы прекрасно понимаете, что это означало бы пересмотр всей базисной стратегии развития макроорганизма); а с другой — он овладел такими опасными игрушками и настолько неумело ими пользуется, что, того и гляди, самоуничтожится вместе со всей планетой, просто по глупости. А это уж и вовсе недопустимо. Мы превратились в нечто вроде болезнетворной палочки, которая заразила собой весь организм и против которой самое время применить антибиотики. Самое время.