Сначала смуглолицый заставил нас бегать вокруг нее, перескакивая доску с одного и другого конца, затем мы перепрыгивали скамью справа налево и обратно, подтягивая колени к груди. Потом прыжки пришлось выполнять на одной ноге, а затем — на другой. Минут через двадцать я уже полностью высох и взмок по новой — от пота штаны прилипли к ногам и хлопали на ветру, будто парус.
— Вы что же, нечто вроде бродячего цирка? — глядя на наши упражнения, поинтересовался Даин.
— Ага, и сейчас эти клоуны покажут свой коронный номер, — захихикал Эльдмар, глядя, как смуглолицый достает из походного мешка рапиры.
Он заставил нас фехтовать, стоя на скамье. Задача оказалась не из простых: приходилось перемещаться по пружинящей узкой доске только вперед и назад, отбивая удары и пытаясь достать соперника. При этом нужно было сохранить равновесие — малейшая ошибка означала немедленное падение. Тот, кто соскакивал со скамейки, должен был сделать тридцать отжиманий и тридцать приседаний. Труднее всего пришлось с Холтом: под его грузной тушей доска выплясывала и ходила ходуном, словно взбесившаяся лошадь. Я свалился с нее дважды, прежде чем научился держаться более-менее ровно и балансировать на этой тонкой жердочке, одновременно отбивая его атаки. Про то, чтобы нанести ответный укол, речи уже не шло — я поставил себе задачу хотя бы просто столкнуть толстяка на палубу. Несколько раз мне это удалось, и Холт, пыхтя, отправлялся отбывать наказание.
С Отрой вышла иная напасть — эта подлиза присоединилась к нашему развлечению, не забыв попросить дозволения у старого эльфа. Она была легкой, двигалась по скамье изящно и непринужденно — судя по всему, чувство равновесия у девчонки было отменным, и неустойчивая опора под ногами не доставляла ей ни малейших хлопот. По сравнению с ней я выглядел неуклюжей коровой, отмахивающейся клинком, словно хвостом от наседающих мух. Отру было не достать: она стремительно приближалась, атаковала, и как ни в чем не бывало отскакивала назад, чтобы спустя мгновение повторить все снова. Тем не менее, мне все же удалось пару раз уколоть ее в руку, правда, общий счет все равно вышел не в мою пользу.
На гнома наши занятия особого впечатления, похоже, не произвели: он наблюдал за ними с вялым интересом и ироничной ухмылкой. Наверное, со стороны это и вправду выглядело каким-то цирковым представлением: молодняк скачет по лавке, размахивая затупленным оружием и покрикивая друг на друга — ну какой с этого прок кроме развлечения? Нам же пришлось несладко: упражнения длились несколько часов, и в конце я буквально повалился на палубу, изнемогая от усталости. Оба моих соратника выглядели ничуть не лучше.
Баркас причалил к пристани Горгулака на закате. Под истошные крики чаек мы выгрузились на берег и направились к ближайшему постоялому двору с изображением якоря на потрескавшейся вывеске. Прямо с порога Бамбур расстегнул на груди рубаху и продемонстрировал корчмарю болтавшийся на шее замысловатый серебряный кулон. Не говоря ни слова, тот поклонился и исчез, вернувшись спустя минуту с ключом от свободной комнаты.
— Это какая-то тайная магия? — глядя на увесистый ключ в руке смуглолицего, поинтересовалась Отра.
— Это всего лишь бизнес, — пожал плечами тот. — Гильдия досар-кондотьеров неплохо зарабатывает на розыске преступников, но свободные средства нужно куда-то вкладывать. Вот мы и вкладываем их — в гостиницы, тракиры, харчевни и постоялые дворы. Двойная выгода: деньги идут в рост, и нашим людям в разных землях всегда есть, где перекусить и остановиться. Да и недвижимость — намного более надежное вложение, чем мешок с золотом, закопанный в лесу. В общем, это наше заведение.
Подхватив вещи, мы направились к лестнице на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев. Я мечтал как можно скорее упасть на кровать и закрыть глаза: усталость навалилась на меня тяжелым грузом. Но этим мечтам, видимо, не суждено было воплотиться в реальность: за спиной гулко хлопнула дверь.
Я оглянулся: в холл ввалилась троица орков самого затрапезного вида: в потрепанных кожаных жилетах, с болтающимися на поясе огромными тесаками. Рожу предводителя, рыскавшего глубоко посаженными глазами по сторонам, рассекал уродливый шрам, а вместо правого уха у него красовался неопрятный обрубок. Все еще сопровождавший нас гном, взявшийся побыть в роли местного проводника, при виде этой компании буквально сжался в комок и, кажется, даже попытался стать невидимым.