Ай да Тиглет, все-таки осмелился выступить мою защиту! Спасибо Даину, не забывает платить добром за добро.
— Благодарим вас, благородный Тиглет Донгебор, — сказал судья, — но ваши слова не привносят свет во тьму этого коварного злоденяния, но и не оправдывают того, кто его совершил. Ваше слово, обвиняемый?
— Я не виновен, — громко произнес я. — У меня не было помыслов к убийству, и я действовал не по своей воле.
— Именем Высшего Закона и в соответствии с заветами короля Дурина Великого, да будет благословенная его борода, суд оглашает вердикт! — повысил голос судья, и толпа затихла. — Орк по имени Грат признается виновным в злоумышлении к убийству и приговаривается к смерти через усекновение головы. Приговор будет приведен в исполнение немедленно!
Толпа восторженно взревела. Четверо дюжих гномов бросились ко мне с двух сторон, отстегнули приковывавшие меня к столбу цепи и поволокли на эшафот. Публика ликовала, я в последний раз окинул площадь взглядом. Смешались в кучу гномы, эльфы, люди…
Кто-то больно пнул меня по ноге и завернул руки за спину. Я рухнул на колени, а щека легла на шершавое, пахнущее сыростью дерево плахи. Палач — то ли человек, то ли эльф в закрывающем лицо капюшоне подхватил и взвесил в руке остро отточенный топор с изогнутым дугой лезвием.
— Не боись, больно не будет, — пробасил он. — Наверное.
Перехватив обух поудобнее двумя руками, он поднял топор над головой. Восторженный крик толпы слился с грохотом пульса в моих висках.
Я закрыл глаза.
Глава 15
Ордалия
— Ордалия! — набрав в легкие побольше воздуха, закричал я. — Ордалия!
Судя по тому, что в следующий миг на мою многострадальную шею не обрушился смертельный удар топора, палач в нерешительности замер с занесенным орудием над головой.
— Согласно Кодексу Дурина Великого, осужденный действительно имеет право потребовать ордалию, — услышал я спокойный голос Тиглета Донгебора.
— Чепуха! — сварливо откликнулся судья. — Судебные поединки не применялись уже более семидесяти лет, с двести пятьдесят третьего года!
— И тем не менее, Кодекс предусматривает ордалии по требованию осужденного. Эта норма до сих пор не отменена эдиктами взошедших на трон вслед за Дурином королей, а значит, продолжает действовать, — возразил Донгебор. — Правила судебных поединков также прописаны в Кодексе. Если осужденный потребовал ордалию, продолжение казни станет нарушением его законных прав.
Ох, как же все-таки полезно читать книги! Помнится, в детстве мать сварливо говаривала мне: брось портить глаза, Грат, погода хорошая, иди, поиграй на улице с ребятами! Даже пыталась силой отобрать у меня очередное раздобытое где-то сочинение, но я не сдавался: покорно уходил из дома, спрятав книгу под одеждой, и дочитывал где-нибудь в укромном уголке, где меня никто не потревожит. «Уложение об ордалиях» в Кодексе Дурина вскользь упоминалось в какой-то из давно прочитанных мною книг, и надо же, именно сейчас услужливо всплыло в памяти! Я даже помыслить не мог, что однажды это спасет мне жизнь.
— Остановите казнь! — недовольным тоном приказал судья. — Принесите Кодекс, мне нужно прочитать Уложение.
— В этом нет необходимости, ваша милость, — меланхолично произнес Донгебор. — Судебный поединок согласно Кодексу Дурина — это бездоспешный бой клинковым оружием до объявленного судом результата. Судья осматривает оружие перед боем, он же волен остановить поединок, если результат достигнут или очевиден. Осужденный сражается лично, потерпевшая сторона вправе выставить вместо себя представителя. Если осужденный остается победителем, он освобождается от наказания, но продолжает считаться преступником и может быть изгнан из города.
— Да будет так! — недовольно согласился судья. — Поскольку орк, именуемый Грат, повинен и перед домом Трибелей в том, что покусился на жизнь его главы, и перед домом Фардоков в том, что обвинил его главу в этом вероломстве, пусть бьется дважды. Если, конечно, выживет в первый раз. Поединок будет проходить до смерти. Есть ли желающие выступить против злодея от имени дома Трибелей?
— Я!
Кто бы сомневался, Арман тут как тут. Человек протянул судье свой кавалерийский палаш эфесом вперед, и почтенный гном сделал вид, будто внимательно осматривает его.
— Чем будешь биться ты, орк? — брезгливо бросил он в мою сторону.
— У меня есть шпага, я выбираю ее.
— Принесите!
Кто-то подал судье мою шпагу, видимо, конфискованную вместе с прочим имуществом — при виде ее у меня сжалось сердце, будто я мельком заглянул в окна родного дома. Гном задумчиво повертел шпагу в руках, убеждаясь, что в ней нет каких-либо скрытых механизмов и спрятанных лезвий. Пощупал гарду, попытался открутить «яблоко», но не смог.