— Доброе утро, господа, — поприветствовал он нас и повернулся в мою сторону. — Согласно дуэльному кодексу перед началом поединка я обязан предложить сторонам примириться.
— Не может быть и речи! — гордо вскинул голову Иланир. — Следует хорошенько проучить это существо. К сожалению, животные понимают только силу.
— Полагаю, вы заблуждаетесь, — вежливо ответил я, — даже кучерам в отличие от вас известно, что животные прекрасно понимают слова и с ними следует обращаться достойно, так меньше шансов получить по лбу копытом.
— Ты сравнил меня с кучером? — оскорбленно сощурился благородный эльф.
— Что вы, как можно? С моей стороны такое сравнение было бы оскорбительным по отношению к представителям этой достойной профессии.
— Мерзавец!
— От мерзавца и слышу.
— Господа, довольно оскорблений, — поднял руку Бамбур. — Пора переходить к насилию!
— Попрошу оружие к осмотру! — шагнул вперед капитан.
Иланир презрительно скривился, когда я предъявил свой видавший виды короткий клинок. Сам он извлек из ножен длинную шпагу с полированным деревянным эфесом и двудольной гардой, украшенной витиеватой резьбой. Отра и Холт внимательно осмотрели оружие, и мой друг поднял на меня непонимающий взгляд: мол, а дальше-то что? Я успокаивающе кивнул. Секунданты эльфа воткнули в палубные доски два кинжала, обозначая линии начала поединка. Убедившись, что приготовления окончены, капитан произнес:
— К бою, господа!
Я вышел к своей линии, отсалютовал противнику клинком и принял стойку. Тот неторопливо снял расшитый серебром камзол, оставшись в одной белой шелковой рубашке, аккуратно свернул одежду, передал ее одному из своих спутников и встал напротив меня, подняв над головой левую руку с тонкими холёыми пальцами.
— Готовы? Начали!
Едва дождавшись команды к началу поединка, эльф шагнул вперед и попытался подбить мою шпагу снизу вверх, чтобы затем нанести прямой удар в живот. Не вышло: я закрылся и с переводом контратаковал его в руку. Клинки схлестнулись: эльф едва успел отвести мою шпагу и снова попытался повторить финт с ударом снизу. Я отступил, показал ложную атаку в ногу, чтобы затем достать его кисть в перчатке из тонкой коричневой кожи. Безуспешно: противник двигался слишком быстро, был ловок, а его длинная тонкая шпага заставляла меня держаться на почтительном расстоянии. Выбирать не приходилось: с моим укороченным оружием оставалось целиться в части тела, располагавшиеся ближе всего, то есть, в правую руку и ногу. Чтобы достать эльфа в корпус, пришлось бы сократить дистанцию, подставившись под встречный укол.
С первых же секунд поединка стала очевидна разница между школой дуэльного фехтования, к которой со всей очевидностью принадлежал Иланир, и турнирного, — на которое натаскивал нас старый Эльдмар. Дуэлянтов не обучают богатому фехтовальному арсеналу: им достаточно в совершенстве овладеть двумя-тремя приёмами, чтобы выиграть большинство поединков с такими же, как они, бретёрами. Нам старались привить более сложную технику, состоящую из множества элементов, комбинируемых в так называемые фразы. Кроме того, дуэли, в отличие от представлений, которые мы устраивали на рыночной площади, скоротечны. Поэтому выносливость дуэлянты тоже не тренируют — незачем, все решается очень быстро. Как правило, выясняющие отношения забияки фехтовали до первого рассечения, после которого секунданты останавливали бой. Смерти на дуэлях, вопреки сложившемуся общественному мнению, оставались довольно редким явлением: участники «поединков чести» и вправду иногда погибали от летального укола, но гораздо чаще — от потери крови из-за повреждения какого-нибудь важного сосуда, или, как писали в хрониках, «от поранений»: в результате заражения крови и лихорадки, вызванной воспалившейся раной.
Спустя пару минут Иланир начал выдыхаться. Мы продолжали кружиться вокруг воткнутых в палубу кинжалов, обмениваясь быстрыми атаками. Эльф использовал три приема, которым, видимо, успел как следует обучиться: удар снизу, диагональный удар в плечо и прямой укол навстречу, благо, длина шпаги позволяла. Этим его тактика исчерпывалась. Мне тоже приходилось несладко: подобраться близко я не мог, а издалека достать эльфа никак не получалось. Да и не зажившее до конца бедро противно ныло.
В долгом бою «на износ» важно следить за дыханием. Чуть собьешься — и в глазах темнеет, ноги начинают дрожать, а вооруженная рука будто наливается свинцом. Эльдмар, бывало, договаривался с соседскими лавочниками, и когда к тем приезжала очередная телега с товаром, заставлял нас бегом выгружать мешки с зерном, мукой и крупами: легкие — на вытянутых руках над головой, те, что потяжелее — на плечах. Отра таскала тяжести наравне с нами. Старый прохиндей получал за это от торговцев пару монет, мы — саднящую боль под ребрами и в обветренной глотке. Зато такие занятия очень быстро научили нас правильно дышать. Вот и сейчас я ритмично втягивал воздух носом и выталкивал его через рот: раз-два-вдох, три-четыре-выдох. Иланир же часто и тяжело сопел, временами посвистывая, словно сломанная паровая машина. Пот катился по его лбу, заливая глаза, белоснежная рубашка намокла и прилипла к телу. Бой давался ему очень нелегко, возможно, остроухий уже всерьез пожалел, что ввязался в эту драку.