— А резать как? — спросил юрист, разглядывая впившиеся в запястья Рэма наручники. — Я не смогу.
— Других вариантов нет, — отрезал Рэм. — Ты не бойся. Если поранишь, я даже боли сейчас не почувствую. Мне медик такую дозу обезболивающего вкатил — жуть. Я могу сесть и положить руки на стол. Так тебе будет легче.
Ченич взял нож, и он ожил, задёргался у него в руках.
— Как рыба, да? — спросил Рэм, усаживаясь и водружая скованные руки на обеденный столик. — Режь, не бойся. Совсем-то руку, поди, не отрежешь?
Он улыбался, но Ченич был совсем не уверен, что не отрежет.
— Это мне друг подарил, — сказал Рэм, кивая на нож. — Он десантник. Жуткая штука по убойности. Почти всё берёт, даже далтит.
Юрист наклонился, упёр локти в стол. Закашлялся от нервного напряжения.
Пластик так впился в запястья Рэма, что там не то, что зазора не было, даже наоборот, углубление.
— А где резать?
— Лучше вот тут.
Рэм вызвал с браслета тоненький луч лазерного фонарика и подсветил нужное место. И замолчал, понимая, что юристу нужно сосредоточиться.
Тот пощупал пластик, очень гладкий. Выключил виброрежим и осторожно прочертил лезвием несколько царапин в нужном месте.
Рэм не мешал.
Юрист примерился раз, другой, включил и выключил нож. Снова включил. Быстро коснулся намеченной точки. Ещё раз коснулся, уже уверенней. И начал пилить.
Кровь всё-таки побежала, наручники слишком сильно впились в запястья. Но Рэм не вздрогнул и ничего не сказал.
И Ченич, уставившись на наручники, как на врага, продолжал вгрызаться в неподатливый пластик.
Минута, ещё... А потом обе дужки расцепились с механическим треском, и кровь брызнула юристу в лицо.
— Ну вот, — нарочито весело сказал Рэм, сбрасывая обломки наручников. — Мы уже почти кровные братья.
Он оттопырил руку, чтобы не марать комбинезон капающей кровью, добыл из сумки перевязочный пакет и перехватил запястье асептической повязкой.
— Дерен со своей медициной, — фыркнул он. — Я чуть не выкинул медпакет из сумки. Думал — бредовая идея.
— Твой Дерен — он или очень умный…
— Он предчувствует события. Как экзоты. Дерен — истник, хотя он с этим и не согласен.
— Почему?
Рэм, видя бледность на лице Ченича, стал быстро вытирать с пола кровь добытой из сумки рубашкой.
Потом сунул в карман комбинезона нож и пояснил скупо.
— Потому что боргелианин. Это такая секта. У них своё учение о предсказаниях будущего.
— Мы сможем как-то переслать военным сообщение от службы охраны? — спросил юрист, вспомнив про послание Кифары.
Рэм посмотрел на браслет и поморщился от боли.
— Идиотская идея. Тут рентгеновская звезда слишком близко. Чтобы продавить канал — нужно специально судно, и то не факт, что получится.
— А связаться с Кифарой ты можешь? — Ченич вытащил коммуникатор, поглядел на него и со вздохом вернул в карман. Тот вообще не ловил никакой сети, даже внутрикорабельной.
— Корт глушат, — пояснил Рэм. — Какая-то связь внутри есть по выделенным каналам. Браслет ловит, но подключиться пока не могу.
— А внутри — это бандиты переговариваются?
— Скорее всего. Я попробую поставить систему на подбор паролей. Сейчас. — Он закрыл глаза. — Только голова чуть-чуть успокоится.
— Ясно, — выдохнул Ченич.
Рэм сделал пару глубоких вдохов. Поколдовал над спецбраслетом. Быстро глянул на потолок, что-то прикидывая про себя.
— Сколько я пролежал без сознания?
— Минуты две, — подумав сообщил Ченич.
— Плохо, — сказал Рэм и прикрыл рукавом заклеенное запястье. — Нужно бы дождаться, пока голова пройдёт, но не судьба.
— Почему? — удивился юрист.
— Потому что мы возимся уже двадцать минут, а за полчаса вполне можно наладить принудительную слежку за нашей каютой. Даже если она отменена в общей охранной базе, опытный техник её быстро взломает. Полчаса — это максимум того, что у нас есть. Ждите меня здесь, я на разведку.
Парень уже безо всякого пиетета вспрыгнул на стол, послал его к потолку и открыл вентиляционный люк.
— Ты же не пролезешь! — испугался Ченич.
— То ли я не лазил уже, — усмехнулся Рэм, и ужом втянулся в вентиляцию.
Юрист достал коммуникатор и вывел на экране часы. Если через десять минут Рэм не вернётся, будет ли это означать, что за каютой уже идёт слежка?
Он посмотрел на дверь. Парень не попытался её разблокировать. А почему?
Ченич подошёл к дверной мембране, горевшей красным.
Бандиты заблокировали дверь снаружи. Но значит ли это, что изнутри её не открыть? Или это потревожит какую-то сигнальную систему? Тут, наверное, Рэм лучше знает.
Он вздохнул. Столько лет иметь дело с преступниками и ни разу не вляпаться — это было везением. И вот оно закончилось.
Ченич посмотрел на полузатёртые следы крови на полу, вспомнил спокойное лицо и расширенные от боли зрачки Рэма.
Парень врал — обезболивающее действовало не так сильно, чтобы совсем ничего не чувствовать. Но мальчишку готовили к войне, а его самого — к миру. И похоже, мир наступит не так быстро, как всем бы сейчас хотелось.
Что могло произойти на корте? Таггеры узнали про незаконный груз, который везёт Кифара?
А что это может быть? Наркотики? Редкие металлы? Документы о незаконных сделках? Медикаменты? Иначе какая прибыль с небольшого груза совсем не грузового корабля?
Дверная мембрана дрогнула, и красное свечение погасло.
Ченич вскочил.
Дверь медленно открылась, а потом Рэм за ноги втащил бесчувственное тело мужчины в комбинезоне частного охранника.
На бедре у Рэма снова висел станнер.
— А вы были правы насчёт секьюрити певца, — сказал Рэм. — Тяжёлый, хэдова бездна. Они все там ходят, вся «творческая» группа. Того, что стоял у нашей развязки, я снял. Корабельную сеть они всё ещё не взломали, так что пытать будем здесь.
— Почему ты думаешь, что не взломали?
Рэм вытащил над браслетом чат, в котором переписывались какие-то люди со странными позывными.
Стяжка:
— Ты дебил, я всегда так думал.
Гриб:
— Я не рассчитывал на запароленную сеть комкома. Они тут что, наркотики возят, какого Света они так шифруются?
— Это бандиты переговариваются? — спросил Ченич.
— Ага, — кивнул Рэм. — Пока они ломают корабельную сеть, я взломал их чат.
Парень уже добыл из своей сумки ремонтный скотч и связывал пленного секьюрити по рукам и ногам.
— Чат — это опасно, — предупредил Ченич. — Тебя могут засечь.
— Не успеют. Мы тут рассиживаться не будем, место надо менять. Но сначала этот дебил мне кое-что скажет!
Рэм влепил пленнику пощёчину, потом ещё одну, приводя его в чувство.
— Где Ули! — парень поднёс к шее пленника вибронож и добавил: — На малых оборотах тебе очень зачётно будет. Ну?!
— Я не… — секьюрити испуганно озирался.
Рэм вытащил у него из кармана маленький плоский комм.
— Разблокируй!
Он поднёс комм к лицу пленника, другой рукой надавив ему на шею вибрирующим лезвием, и секьюрити буквально захлебнулся криком.
Ченич отвернулся, чтобы не видеть крови.
— Ну и умница. — Судя по звуку, Рэм выключил нож и похлопал пленника по щеке. — И нечего так орать — тут звукоизоляция. Позывной у Ули какой?
— Зз... Зебра.
— Почему зебра?
— Я н-не знаю.
— Шутник хэдов.
— Зебра — это наркодилер, который в тюрьме не утратил связь с поставщиками, — пояснил Ченич.
— В тюрьме? — спросил Рэм. — Наверное, это в Содружестве? У нас я такого не слышал.
Он резко ударил пленника в висок, заклеил скотчем рот, расстегнул на нём комбинезон, вытащив что-то из внутреннего кармана.
— А этот парень кровью не истечёт? — спросил Ченич. Он понял, что боль от виброножа была адская, и обрадовался, что раньше этого просто не знал.