— Достаточно, — говорит Сибил, сильно хватая меня за руку и выталкивая из лаборатории. — Они атакуют, потому что они жадные и нетерпеливые. Древних не волнует, будут ли люди жить или умрут: их волнует только заселение Земли. Как они считают, сейчас настало их время. И ты должна хорошо запомнить, что ты здесь гость и отражение своего отца. Ты должна смотреть. Безмолвно. Поняла?
Я качаю головой, сильно прикусывая губу, чтобы остановить себя от дальнейших споров.
— Хорошо. Теперь идем в третью лабораторию, — говорит Сибил.
Она входит в комнату с высоко поднятой головой. Однажды она станет прекрасным лидером Оперативников — властным и лишенным каких-либо эмоций. Я заставляю себя последовать за ней и рассмотреть третью лабораторию. Поначалу я думаю, что моя психика в безопасности, что в третьей лаборатории никого нет. Затем звучит сигнал, и в комнату входит группа из десяти мужчин, женщин и детей. У меня открывается рот.
— Подождите, это же дети, — говорю я Сибил, мой голос переполнен страхом.
— Конечно. Нам нужна гарантия, что оружие сработает на всех поколениях Древних. Некоторые полагают, что молодые сильнее и способны к большему сопротивлению. Мы должны гарантировать их полное уничтожение.
Полное уничтожение. Я должна сейчас же найти Джексона, прежде чем…
Настенный таймер доходит до нуля. Мои глаза перемещаются к комнате. Ничего не происходит. Древние ютятся, защищая друг друга, все они заметно трясутся. Время идет, секунды превращаются в минуты. Я смотрю на свои часы. Прошло десять минут.
— Ничего не происходит, — шепчу я Сибил, но мне отвечает химик. Он моложе большинства своих коллег, у него темные волосы и кожа.
— Подожди, — говорит он. — Сибил, это самая настоящая магия.
Сибил широко ему улыбается, все наше внимание приковано к комнате.
— Этот процесс, — говорит мне Сибил. — Практически невидим. Мы распыляем в воздухе нейротоксин, и как только он вступает во взаимодействие с ксилемой, он медленно и постепенно их отравляет.
Они хотели распылить по воздуху что-то, что бы смешалось с ксилемой. Вот и их стратегия. Нейротоксин, по своему обычному определению, отравляет нас, воздействуя на нервную систему. Это то, чем занимались химики из экологического отдела в течение многих лет, начиная с Четвертой Мировой Войны, когда много людей было убито нейротоксинами, вызванными атомными бомбами. Должно быть, мы думаем, что слишком умны, собираясь применить то же самое на Древних.
Но в этот раз, у нейротоксина не будет возможности кого-нибудь убить. Я обеспокоенно стучу ногой по полу, теперь я могу передать стратегию Джексону и остановить все это сумасшествие. Я удерживаю взгляд на комнате, ожидая, когда что-нибудь произойдет, но Древние все еще хорошо выглядят. Хм, может быть, на них это не действует, или их тела могут противостоять яду.
Затем это происходит.
Высокий мужчина с длинными каштановыми волосами начинает кашлять. Маленькая и очень симпатичная женщина рядом с ним озадаченно на него смотрит, а затем его тошнит прямо на нее, ее светлые локоны покрываются оранжевой жидкостью.
Она задыхается: ее руки застывают на полпути к волосам. Она зовет другого мужчину на помощь, но, не сделав и шага, он падает на землю, и его тоже начинает тошнить.
Вокруг все химики восклицают, делая заметки и раскачиваясь на каблуках, получая удовольствие от развернувшейся перед нами сцены. Я хватаю Сибил за руку, приготовившись попросить ее остановить это, когда мои глаза натыкаются на детей, забившихся в угол, они кричат и плачут. От ужаса у меня в горле застывают слова. Интересно, это их родителей они мучают, пытают ли это целую семью. Но Сибил была права: дети кажутся более выносливыми…
Затем мою мысль обрывает самый маленький круглолицый ребенок с большими голубыми глазами. Он падает на колени, трясясь и плача, а затем перламутровая жидкость вырывается из его рта. Я сразу узнаю ксилему. Эффект точно такой же, как если бы из него лилась кровь. Все Древние падают на землю, как домино — сначала один, два, а потом уже и все десять, они бьются в конвульсиях, и из них вытекает смесь ксилемы и рвоты. В итоге, их тела настигает смерть.
Я выбегаю из лаборатории, мчась со всех сил к лифту, ведущему в папин офис, с силой нажимая на кнопку несколько раз, чтобы закрыть двери. Когда они открываются, я выбегаю и падаю у стены, возле лифта, пытаясь дышать сквозь всхлипы.
Двери лифта открываются, и из-за них появляется Сибил.
— Ты в порядке? — спрашивает она меня. — Знаю, наше занятие может быть… тяжеловато для твоего желудка. Тебе следовало сказать мне раньше, что ты такая чувствительная. Я могла бы дать тебе что-нибудь от тошноты.
У меня пропадает дар речи. Она думает, что я убежала, потому что это сцена вызвала у меня тошноту! Что не так с этими людьми?
Сибил выглядит заинтересованной.
— Ари, это нормально, если сегодня тебе надо уйти домой пораньше. Завтра я возьму тебе таблетки от тошноты.
Она направляется к лифту, собираясь проанализировать успех третьей лаборатории. У меня кружится голова: все плывет перед глазами.
Мне удается начать двигаться в сторону выхода. Находясь, как в тумане, я практически врезаюсь в Джексона, открыв дверь, чтобы выйти наружу. Он уже стоит с распростертыми для меня объятиями, в которых можно раствориться. Не понимаю, как он узнал, но я бегу вперед, пока слезы текут по моему лицу. Я никогда не забуду то, что увидела. Больше никогда я не смогу спокойно спать.
— О… о… они… Все они… Ты должен помочь, — мне удается сказать.
— Знаю, но уже слишком поздно.
— Нет, помоги им. Пожалуйста, помоги им. Я не могла… — затем мои глаза резко подлетают вверх. — Подожди, ты знаешь?
— Ари, мне надо кое-что тебе сказать…
Но за нами открывается дверь, и из нее выходит Оперативник. Мы молчим, пока он не исчезает из предела слышимости.
— Идем.
Он держит меня за руку, направляя прямо к трону, подальше от этого жуткого места, где только что истребили целую семью Древних.
Я обессилена во всех отношениях, но я знаю, что не смогу заснуть. Мы едем в троне в полной тишине. Джексон перебирает мои волосы, и время от времени шепчет успокаивающие слова. Он ведет меня по улице, но внезапно останавливается, не дойдя до моего дома.
— Что-то не так? — спрашиваю я, прослеживая за его взглядом, направленным вдоль по улице, но все кажется нормальным.
— Ничего. Послушай, иди внутрь. Увидимся позже, хорошо? — он не встречается со мной глазами.
— Джексон…
Его голова поворачивается ко мне, лицо его серьезно.
— Пожалуйста, сделай то, о чем я тебя попросил.
Я отшатываюсь, во мне прокрадываются злость и страх.
— Но нам надо поговорить. Сможет ли это все остановить? Это нейротоксин. Вот в чем заключается их стратегия. Ты сказал, что стратегия все остановит. Пожалуйста, просто…
— Я это улажу. А сейчас, пожалуйста, иди внутрь.
Я сильно сжимаю кулаки, но противостою порыву выдавить из него больше информации и мчусь в дом. Я смотрю сквозь окно и вижу, что он все еще стоит на том же месте, пристально глядя вдоль улицы. Дрожь пробегает по моей спине, когда я понимаю, почему он заставил зайти меня внутрь — кто-то или что-то притаился снаружи.
***
Уже час ночи, а Джексона так все и нет. Я проверяю телефон и компьютер, надеясь найти письмо. Но его там нет. Уверена, к этому моменту Зевс знает о нейротоксине, и все будет хорошо, но где же Джексон? Должно быть, что-то не так, что-то пошло не так. Я думаю пойти к Дереву Единства. Может он там, но что-то подсказывает, что он бы не хотел, чтобы я так рисковала. Я до сих пор не знаю, чем рискую. Ненавижу это чувство — я обессилена, сбита с толку, и нет ни единой подсказки, что же не так.
Я ложусь в кровать, но из-за нервов всю ночь подскакиваю и кручусь. А затем начинаются ночные кошмары.