— И если так получится, то Вы будете этому очень рады потому, что хотите увидеть его на электрическом стуле, — старик кивнул.
— Возможно.
Великан Артур снова появился в комнате, чтобы забрать поднос. Когда его фигура исчезла в темном коридоре, священник закашлялся судорожным и глубоким кашлем. Приступ прошел так же внезапно, как и начался, спустя пару минут. Но я успела заметить, что на розовом платке, который старик приложил к губам, остались темные пятна.
— Вы умираете, — спокойно заметила я, встретившись с ним взглядом.
— Да, — согласился священник, — поэтому я и позвонил. Хотел побеседовать с Вами, чтобы понять — кто Вы на самом деле.
— Надеюсь, что встреча оправдала ожидания.
Священник улыбнулся снова, но улыбка не дошла до голубых глаз.
— Вы пытаетесь понять его, но всё равно не можете, Вас пугает мысль о том, что он легко убил кого-то, сочтя это нужным в своих и Ваших интересах. Вы хотите избавиться от него, по-вашему, но боитесь, что он врос корнями слишком глубоко. Я бы хотел, чтобы Вы взглянули на всё с другой стороны. Правда иногда находится гораздо глубже, чем мы думаем.
— Мне это не нужно.
Священник больше не улыбался. Он смотрел на меня, и его взгляд становился всё более острым и пронзительным. И на дне его отчетливо плескалась осуждение.
Я взяла альбом со стола, не желая оставлять эту вещь здесь.
— Прощайте, отец.
Глава 24
Я выехала на двадцать восьмое шоссе в девять утра. Солнце нагрело металлический корпус машины так, что весь салон исходил жаром, как большая духовка. Конец августа был теплым, и сложно было понять — от жары или от приближающейся осени начинает тускнеть зелень вокруг. Время от времени я сверялась с навигатором, который убеждал меня в том, что я еду в нужном направлении. Судя по его данным, мне оставалось колесить по шоссе еще минут сорок.
Спустя полтора часа я всё еще продолжала трястись по дороге, уходящей в сторону от шоссе. Асфальт тут явно был положен во времена динозавров, и к концу пути от покрышек останутся только клочья. Жаркий воздух отдавал гарью — в соседнем графстве горели леса. Туманные клочья дыма были видны в просветах между деревьями, когда я была на шоссе. Ненасытный бог смерти упивался огнем в диких местах.
Впереди наконец замаячили светлые пятна домов. Навигатор пискнул и сообщил, что машина уже на месте. Он явно врал, или же врали данные спутника — до точки назначения оставалось еще несколько добрых сотен метров.
Небольшие домики с невысокой оградой, разделяющей их территории, выглядели очень мило. Со всех сторон поселок окружал лес, и он подступал к домам небольшими кустарниками и молодыми деревцами. Лет через десять, если люди не будут бороться за свои владения, деревья вытеснят их и будут спокойно расти там, где сейчас зеленела трава и росли какие-то поздние цветы на маленьких клумбах.
Старый трейлер стоял особняком почти на самой границе поселка и леса. Возле него было пусто, росла похожая на сорняки трава. Я припарковалась на обочине, вылезла из машины и направилась к трейлеру. Когда-то светлая дверь была теперь покрыта грязными серыми и желтыми разводами. Ручка висела вбок, держась на двух шурупах из положенных четырех. Я постучала, не думая о количестве дверной грязи, которая останется на руке. Никакого ответа не последовало, и я постучала снова. Дверь вздохнула и подалась назад.
Внутри был такой же печальный вид, как снаружи. Грязные, рваные занавески на одном окне. Мусор, окурки, обрывки бумаг, газет на полу. В небольшой раковине лежала груда разнообразной посуды — начиная с тарелок и небольших кастрюль и заканчивая одноразовыми стаканчиками, вилками. И повсюду, где только можно было, стояли и лежали бутылки. Пустые, покрытые паутиной, недавно опорожненные и совсем старые. Хозяин трейлера лежал на низкой постели, которая не видела свежего белья очень давно. Даже на ней находились бутылки, словно трейлер принадлежал только им одним. Мужчина выглядел неопрятной кучей одежды, сваленной на покрывало. Да и запах, стоящий в помещении, явно мог потравить всё живое, решившее заглянуть сюда.
Прислонившись к небольшому столику напротив постели, я оглядела спящего. Потом осторожно пнула ботинком одну из бутылок, заставляя её с дребезжанием покатиться в сторону и рассчитывая разбудить мужчину этим звуком. Нулевой эффект.
Ругаясь и кашляя, он подскочил лишь тогда, когда я вылила ему на голову воду из пластиковой бутылки, взятую из машины. То, что находилось в трейлере, я не рисковала трогать. Мужчина отплевывался и стряхивал воду с лица, а я ждала, когда он, наконец, придет в себя, и крутила в руках пустую бутылку. Наконец, он поднял на меня голову, щурясь, словно у него болела голова.
— Привет, Бьёрн, — я помахала ему бутылкой и лучезарно улыбнулась.
Он явно был мне не рад. Но я подозревала, что скорее всего сперва его одолевает дикое похмелье, а уж затем — абсолютное нежелание встречаться со мной взглядом. Я дотянулась до пакета, стоящего на полу возле моих ног, выудила банку пива и бросила её мужчине. Сколько бы он не пил, с координацией у него не было проблем, и банку Бьёрн поймал моментально.
Пил он жадно, неряшливо, и я поняла, что в этом трейлере он гниет морально и социально уже давно. Из города он уехал почти сразу, как выписался из больницы. Так мне заявил очень общительный полицейский из управления, которому я сказала о своём желании поговорить с Бьёрном.
Мы оба, я и Бьёрн, сбежали подальше от происшедшего, и я отдавала себе отчет в том, что он может выкинуть меня в любой момент из своего трейлера, если я скажу что-то не то.
— Спасибо, — хрипло произнес он, опустошив банку. Затем в его глазах блеснуло раздражение, — зачем ты приехала?
— Это чересчур грубо, агент Бьёрн, — заметила я, — после того, как я тащилась в это забытое всеми место три часа.
— Я больше не агент, — судя по тому, как звучал его тон, это его задевало. Бередило что-то внутри.
— Агенты бывшими не бывают, — дурашливо заявила я. Бьёрн явно протрезвел достаточно, чтобы разозлиться, но начать говорить я ему не дала.
— Ты задолжал мне. Не скажу, что это приятно, но, все-таки я думаю, что пора отдавать долг.
Он коснулся давно не бритого подбородка, на котором росла уже небольшая борода, и покачал головой.
— Ты ведь знал, что творит Тагамуто. А если не знал, то догадывался, но закрывал глаза.
— Я пытался остановить её, — слабо сопротивляясь, возразил Бьёрн.
— В тот момент, когда было уже слишком поздно, — согласилась с ним я, — ты фактически подставил меня, зная, что Анна невменяема.
— Она проходила все психологические проверки с успехом.
— А я умею вскрывать замки и еще делаю парочку вещей, которые неприличны для законопослушного гражданина, — видя удивление на лице Бьерна, я развела руками, — Господь Бог только знает, кто из нас на самом деле маньяк, преступник, а кто — невинный одуванчик. А вот ты — кто ты?
— Что ты хочешь? — Он начал испытывать дискомфорт. Кажется, половина дела сделана.
— Я хочу, чтобы ты помог мне, — заявила я.
Присутствие Бьёрна делало машину меньше, а салон — теснее, но я не обращала на это внимания. Сообщив мужчине, что сперва мы приведем его в порядок, я направила автомобиль по шоссе к ближайшему мотелю. Душ, еда и нормальная кровать — вот три лекарства в рецепте от доктора Иваны.
Создающий впечатление огромного и опасного мужика, который может одним ударом сломать челюсть, Бьерн был сейчас молчалив и угрюм. Если первое было его чертой, то второе явно относилось к моему появлению. Но если я смогла перешагнуть через всё, то и он сможет. Нам было ради чего объединить усилия.
Горячая вода и бритва явно послужили с пользой. Вытираясь полотенцем, мужчина был доволен, как не пытался это скрыть. С него словно сбросили лет десять, и миру явился вновь прежний Бьёрн Гис. Я сидела на ручке старого кресла, щелкая каналы такого же старого телевизора, когда бывший агент вышел из ванной комнаты.