Гаспар уже стоял, опираясь на спинку стула, когда я вернулась в комнату. Выглядел он нехорошо, но это было обманчивым впечатлением.
— Кто тебя ранил? — Поинтересовалась я, протягивая ему таблетки и стакан воды. Гаспар проглотил лекарство одним движением, закинув его в рот. Если бы взял сперва таблетки, потом стакан, то это дало бы мне преимущество в скорости. И он мог бы не успеть поймать момент, когда я ударила бы первой. Вот почему я была уверена, что даже умирающий он был бы опасен.
— Это не так важно, — неожиданно Гаспар улыбнулся. Мы стояли друг напротив друга, оба в грязи и высыхающей крови. Где-то за стеной раздавался женский голос, скороговоркой произносящий слова.
— Ты искала меня. Хотела увидеть или что-то еще?
— Я видела, как тебя ранили в тот вечер.
— Жалела, что я тогда не умер? Хочешь это исправить?
Темными были глаза Гаспара, несмотря на их настоящий цвет. Темными и нечитаемыми. Словно кто-то захлопнул дверь и потушил обычные яркие искры. Когда-то я хотела увидеть это, надеялась, что такой момент придет, и искры прольются водопадом, исчезнут и погаснут.
Теперь же я смотрела в глаза Гаспара и понимала, что не хочу ничего. Всё, что двигало мной, потеряло смысл.
Сейчас я ощущала опустошенность. И ничего больше.
Не говоря ничего, я прошла к небольшой тумбочке, в которой лежали мои вещи. Завернутый в бумагу и для верности спрятанный среди нескольких книг, которыми я обзавелась на новом месте, альбом всё еще хранил аромат пряностей и тепла. Гаспар молча следил за мной, пока я рылась на полке и возвращалась обратно.
— Это твоё, — я протянула ему альбом. Он осторожно взял альбом, бросив на меня быстрый взгляд, словно желая прочитать мои мысли. Я открыла дверь и продолжила: — Ты должен уйти. Думаю, что у тебя есть запасной план, ведь ты не настолько прост, чтобы легко попасться.
Когда Бьёрн вернулся, в квартире не оставалось и следа от вторжения. Я убрала и вымыла пол, выкинула целый пакет грязных бинтов и испачканых кровью флаконов. Казалось, что всё происшедшее смылось вместе с мутной водой.
Бьёрн выглядел весьма довольным, было достаточно одного взгляда на его лицо, чтобы понять — он явно получил что-то, что приближает его к заветной цели. Обычно Бьёрн не был многословным, но сегодня он собирался рассказывать долго и много. Причина его приподнятого настроения крылась в том, что с ним связалось его начальство. Как всегда бывает в таких ситуациях, о провалившихся и опозоренных забывают, но те, кто приближаются к пахнущему успехом повороту событий, становятся очень нужными и ценными. Уверена, что Бьёрн понимал это. Но для него было крайне важно отмыться от позора. Ещё бы, я прекрасно помнила строки, говорящие о том, что бесполезность органов правопорядка проявилась во всей своей красе, раз уж никто не смог своевременно поймать и обезвредить убийцу. Моя рожа рядом с фотографиями Бьёрна и Тагамуто, снабженная пафосным описанием бедного гражданского лица, пострадавшего при всем этом содоме, так же подливала масло в огонь.
Случись это еще вчера, я была бы только рада. Но сегодня был уже не тот день. Сообщать Бьёрну о том, что я перегорела, и желание продолжать охоту погасло, было бы глупо. С другой стороны, какая мне теперь разница, что будет дальше?
— Ты не можешь вернуться обратно, — заявил Бьёрн, — не сейчас. Мы подошли уже совсем близко, и осталось всего-то ничего.
Я подавила желание оглянуться на пол у стены, где несколько часов назад сидел Гаспар. Узнай Бьёрн, насколько мы близки были к финалу, он свернул бы мне шею за то, что я отпустила Гаспара. Бьёрн считал его своей добычей, гонка за которой придавала ему дополнительную силу. А тут добыча, фактически, махнула хвостом и ушла.
— Какая у меня теперь роль, если ты будешь работать вместе со своим ведомством?
Бьёрн кривовато улыбнулся. Улыбка вышла хищной и неприятной.
— Ты поможешь мне поймать его. Наверно только ты сейчас знаешь его слабые места лучше всех.
— Наживка, — сухо подытожила я. Кажется, история имела омерзительную привычку повторяться снова и снова.
— Назови это так, — согласился Бьёрн. Он не собирался уступать, — завтра у нас будет поддержка, некоторые дополнительные ресурсы. Мы наконец-то закончим всё это.
— И расскажем всем о том, что Тагамуто обожала убивать людей, а город получил целых двух убийц вместо одного?
Бьёрн положил обе руки на стол:
— Есть вещи, о которых никто не говорит, Ивана. Их лучше похоронить и никогда не откапывать.
Говорить, что у него весьма относительная правда, я не стала. В любом случае, существовала огромная разница между тем, что прятал каждый из нас, и что пыталось спрятать и переложить на чужую ответственность правосудие.
Небольшая поддержка, если её можно было так назвать, выглядела, как четверо мужчин и одна женщина очень опасного вида. Бьёрн не заставлял меня выйти из машины, пока беседовал с ними. Я выбралась сама через минут шесть-семь, когда поняла, что меня уже тошнит от тишины и приторного запаха освежителя. В скупых взглядах, которые изредка бросали на меня товарищи Бьёрна по охоте, было сложно понять — сомневаются ли они в том, что я имею значение или подозревают меня. Определенно, каждый агент, полицейский и прочий служитель порядка сперва подозревает всех, а уж потом вникает в детали.
Я стояла как истукан и разглядывала хмурое, низкое небо. Старый пустырь, каких оставалось достаточно в черте города, соответствовал всем требованиям безопасности, раз уж именно тут проводилась встреча. В полукилометре от унылого пространства, начиненного мусором и ржавым металлическим ломом, возвышалось двухэтажное здание, отдаленно напоминающее поставленную набок коробку. Окна без стекол, забитые криво досками, и висящая на едином вздохе крыша, того и гляди, готовая провалиться внутрь. Идеальное место для встречи, словно с какого-то фильма про бандитов сошло в реальность.
Очевидно, агенты просчитали далеко не всё потому, что неожиданно раздался выстрел. Негромкий, но омерзительный звук, словно чьи-то кожистые крылья рассекли воздух. Я резко пригнулась к земле, замирая как кролик.
— К машине! — Рявкнул Бьёрн, бросаясь вперед, ко мне. Я видела, как его собеседники метнулись в сторону, отходя за свои автомобили. Вполне возможно, что кто-то окажется раненым.
А если и нет, то вряд ли стрелок ограничится одним выстрелом. Бьёрн практически впихнул меня в машину, предварительно выждав несколько мгновений. Забрался сам и потребовал, чтобы я не поднимала головы и примостилась на заднем сидении ниже линии окон.
Я молчала и следовала всем его приказам, стараясь казаться тише воды и ниже травы. Когда машина резко рванула с места вбок, моя голова хорошенько приложилась к двери. В ушах загудело.
Мы ехали настолько быстро, насколько это было возможно. Бьёрн молчал, он только один раз обернулся, чтобы проверить — как я там. Больше он не отвлекался, а я и не пыталась его отвлечь.
Остановил машину Бьёрн в неприглядном местечке, где из десяти уличных фонарей светил лишь один. Здания растекались как чернильные кляксы вдоль дороги, и не в каждом окне был свет. То строение, что стояло слева, вообще выглядело как заброшенный цех. С одного пустыря да в другой.
Я держалась позади широкой спины Бьёрна, пока мы пробирались сквозь забор из ржавой сетки и проходили по узкому двору. Вход в здание был забит досками.
Бьёрн жестом велел мне дожидаться его, а сам исчез в вязкой ночи. Вернулся он через несколько долгих секунд, чтобы мы уже вдвоем прошли вдоль неряшливой стены здания и оказались перед провалом. Такие двери обычно ведут вниз, в склады и помещения для хранения. Ни лестниц, не ступеней не осталось, и нам предстояло спускаться просто так.
Было сложно справиться с желанием уцепиться за руку Бьёрна, чтобы не потерять в кромешной тьме. Под ногами хрустел мусор, откатывались в сторону камни и куски штукатурки. Эхо разносило чересчур громкий звук по помещениям, и, казалось, что мы бродим по извитому тоннелю.