— Знаешь, я с ним просто теряю время. Оно течет в решето моей глупой страсти и проливается дождем слез.
— А чего ты хотела? Чтобы он оказался прекрасным принцем из старинной сказки? Приехал к тебе на шикарном авто и предложил прогуляться в Ниццу? Я рад… Да я рад, что все случилось именно так! — Алекс зло заулыбался. — Это излечит тебя от пагубного идеализма. И ты поймешь, что нет никаких половинок, нет никакой бессмертной любви… Этих влюбленностей много, хоть впрочем, ты даже сейчас не знаешь, что это такое — настоящая любовь!
— Не знаю?! — от возмущения я готова была ударить его. — Да как ты можешь! Я влюблена безумно, до потери самой себя…
— Ах, так? — Алекс вытянул из кармана тонюсенькую дамскую сигаретку и закурил. В его мясистых пальцах она смотрелась карикатурно. — Тогда скажи-ка мне, дорогая, хочешь ли ты выйти за него замуж?
— Нет, — коротко отрезала я. И снова повторила, будто бы убеждая весь мир в своей правоте, — нет, нет, нет…
— А почему это нет, если ты его так любишь? Или он не предлагал тебе? — Алекс вошел в один из своих самых любимых образов. Сейчас он был инквизитором и явно страдал оттого, что позабыл повесить меня в один из теплых дней пятнадцатого века. Он воздел руки к блестящему потолку кофейни, — Ты лицемерная и хитрая. А он — несчастный, попавшийся в твои путы страдалец. Я ему сочувствую.
— Ну и зря. Потому что он сам виноват.
— В чем?
— Не знаю. В том, что встретился на моем пути, — я тяжело вздохнула. — Он постоянно твердит мне, что бросит жену, сына… Говорит, что готов прийти ко мне, как только я его позову… Но это же лицемерие. Он ждет, что я возьму на себя всю ответственность, а он будет с чистой совестью метаться меж двух женщин. Как я все это ненавижу! — я схватилась руками за голову. — Мне нужен человек, на которого я смогу по-настоящему положиться, такой, который смог бы полюбить и меня и моего ребенка, стать ему отцом… А Герарда интересует только его страсть. Ему хорошо только тогда, когда мы вдвоем. Он не хочет делить меня даже с окружающим воздухом. Понимаешь, ведь это совсем не то, из чего можно строить семью.
— Тогда брось его. Прекрати эти отношения точно так же, как ты это проделала со мной. — Алекс рассмеялся. — Что? Не хватает сил?
Я грустно сделала глоток кофе и отрезала кусочек струделя:
— Моя первая и единственная любовь… Он оказался старым и женатым…
— Это у тебя пройдет. Только не так быстро, как обычно — помешают звезды. Ты помучаешься, пострадаешь, а потом снова увлечешься кем-то и все… Прощай твоя «единственная» любовь…
Снова вздохнув, я покачала головой:
— Это все не просто так. Понимаешь, он пришел из моего прошлого. Я только не могу вспомнить, кем он был.
Алекс стал печальным, как постаревший Амур. От его сигаретки остался только тоненький мятый окурок:
— Да, я понимаю… Однажды я тоже был сильно влюблен. Мы знали друг друга еще по Византии… Но ничто не длится вечно. И… Хочешь, я скажу тебе кое-что?
— Что?
— Ты расстанешься с ним вовсе не из-за того, что он женатый и старый.
— А почему?
— Потому что это не он. Только и всего. И не забивай себе голову глупостями, — Алекс быстро допил кофе и доел пирог. — Все. Мне пора. Документы я тебе отдал. Платить мне нечем. Так что — привет. Я пошел…
Оставшись одна, я задумалась. А ведь он скорее всего прав. Разве может Герард быть моей судьбой, если не соблюдено самое главное условие? То условие, о котором догадалась Анн… Герард, Герард… Да, я влюблена в него, безусловно, я схожу с ума от тоски, разумеется, меня к нему тянет… Но! Я рассмеялась собственным мыслям — в них было нечто такое, о чем я стеснялась говорить даже сама себе.
Ладно. Подожду еще немного. В выходные мы поедем в другой город…
* 35 *
Снова я стоял на балконе. Снова был вечер, мое плохое настроение, ощущение острой безысходности и молочно-теплый ветер покидающей город весны. Сияние червонного заката заставляло меня щуриться и смотреть на солнце сквозь фильтр ресниц. Зачем я живу? Вопрос буравил меня пыточным острием и не давал ощутить красоту и радость окружающего мира.
Закурив сигарету, я закрыл глаза. Какие-то обрывочные сюжеты стучались в мой мозг из сумерек памяти. Рассыпанный по кровати жемчуг… Пятна крови на рукаве мундира… Любовь, как деликатесное блюдо, приправленное пряным ощущением неограниченной власти… Женские губы, шепчущие мне слова благодарности… Страсть, повенчанная с нежностью — моя страсть, такая, какой я никогда не знал в этой жизни. Даже нет… Это что-то большее. Как это сформулировать?