Нервы совсем развинтились… Я терял себя, уверенность в смысле собственного бытия, осознание своей правоты. Чем больше мыслей, тем сильнее боль души. Я закурил вторую сигарету и налил в бокал коньяка. Хрусталь простонал что-то тихое, а вместе с ним прозвенели натянутые струны моего сердца.
Я снова листал обрывки воспоминаний. Бордовое вечернее платье… Тонкий запах духов… Женские глаза… Бесконечно любящие, но наполненные страхом… И еще чем-то… Что же это такое, чего мне всегда так не хватает, когда лежа в объятьях очередной женщины, я негодую от чувства обмана, в который играет со мной жизнь? Чего я хочу?
Бросив окурок в пепельницу, я сделал глоток. Этот коньяк… Он тоже пришел из прошлого. Из того самого времени, в котором Марианна кричала свои проклятья, в котором чья-то кровь пропитала мой рукав, в котором жила та женщина, которая дарила мне нечто большее, чем просто любовь… Времени, в котором я сам был способен как на изощренную жестокость, так и на чувства, большие, чем мир. Я вспоминал и терялся в образах, я никак не мог увидеть и разобраться в том, что происходило на самом деле. Как соединить все фрагменты этой замысловатой мозаики в один узор? Меня самого, ту странную девушку из бара, ее невидимого героя, и, наконец, ту единственную, которая создана специально для меня? Голова тяжелела от непосильной задачи. Я понимал, что напрасно ищу решение — его может подсказать только сама жизнь.
Поднявшись с кресла, я облокотился на прохладный парапет. Мысли вернули меня к Марианне. О чем я думал вчера, когда возвращался домой? Я усмехнулся вечернему ветру. Мне пришло на ум разрушить Марианнину семейную жизнь? Вот так запросто, играючи и произнося какие-то заумные речи? Как это забавно. Так взять и все поломать. Просто потому, что я знаю — впереди ее ждет счастье. А если я ошибаюсь? Или я думаю, что всегда прав?
Я посмотрел на часы. Наверное, она уже приближается к моему дому. Торопится, веря в то, что я излечу ее от тяжелой болезни. Она считает, что больна бесплодием и навязчивыми идеями о своей непонятной ненависти. Как же она глупа. Ее швыряет из одной крайности в другую.
Марианна… Сейчас она уверена, что влюбилась в меня. Так, капельку, невинно и слегка… Она хочет легкого платонического флирта, а потом чуда, которое превратит Макса в отца семейства, а ее саму — в счастливую мать.
Вытянув из брюк ремень, я стал медленно наматывать его на руку. На губах появился едва ощутимый, нехороший привкус какой-то злобы. Я не дам ей остаться с Максом. И, разумеется, она не сможет от него родить. Почему? Я улыбнулся сам себе. Потому, что таково мое желание. Да, именно мое. Ведь я не безвольное орудие в руках судьбы. Я имею право на некоторый выбор.
Разумеется, я знаю, что должен ей помочь — этого не изменить, потому что это расплата за мой грех. Но помогать можно разными способами. Она не подозревает, что я действительно умею излечивать людей. Ей невдомек, что мне достаточно всего лишь нескольких часов работы, чтобы заставить ее органы функционировать без сбоев. Это так просто. Гораздо проще, чем глотать нелепые тибетские порошки, которые лишь вызывают неутешный зуд ее разума.
Я могу сделать так, что в первый же вечер близости со своим дражайшим супругом она забеременеет. А потом у них родится сын, которому будет суждено вырасти довольно циничным мальчиком, самозабвенно любящим своего отца и ни в грош не ставящим свою мать. Потекут полноводной рекой годы. Марианна будет несчастна, но никогда не поймет почему — в ее сером семействе каждый будет объяснять ей, что она поступает правильно, что она порядочная счастливая жена и мать. И порой, в минуты своего мещанско-канареечного счастья она будет вспоминать, как однажды ей очень повезло с «врачом», который помог ей с Максом зачать этого вполне адаптированного к жизни ребенка и тем самым сохранил их полноценную ячейку общества. Да… Все это могло бы быть так… Однако…
Последний глоток коньяка снял какой-то спазм с моих мыслей. Эксперименты на людях давно запрещены. Но до сих пор их проводят во всех странах мира. Пытаясь изучать алхимию чувств, люди ставят опыты друг над другом, делают выводы и совершенствуются в собственном искусстве. Один из этих исследователей — я. Мне тоже любопытно повращать колесо чужой судьбы и полюбоваться мельтешением спиц. Я выбрал для Марианны другой исход событий. Прочь циничного и заурядного сынишку — пусть он рождается у Макса от его второго брака. Долой унылое существование двух не особенно нужных друг другу людей!