Мальчики слушали его с сосредоточенным вниманием. Свенцкий подозрительно шмыгал носом.
— Вот какой человек! — задумчиво сказал Збоинский. — Но почему все-таки он сегодня не хотел говорить с нами по-настоящему? Чердак у него не в порядке, что ли?
— Он чем-то расстроен, — вздохнул Вейс. — Как только он вошел, я сразу почувствовал, что сегодня он сам не свой. Он даже не сказал мне ничего насчет моего реферата.
— В самом деле? — с интересом переспросил Свенцкий. — Ничего не сказал о реферате?
— Ни слова.
— Странно! Ведь он обещал сегодня говорить о нем!
— А никогда еще не бывало, чтобы он не сдержал слова! — Збоинский энергично потряс головой.
— Верно, — подтвердил Кузьнар. — В этом отношении на него можно положиться.
Он встал со скамьи и смотрел на товарищей, морща лоб.
— Все-таки нам нельзя на попятный. — Он пожал плечами. — Одно дело — Моравецкий, другое — Дзялынец. Как думаешь, Стефан?
— Я уже свое сказал, — прогнусавил Свенцкий. — Дзялынцу верить нельзя. Голову даю на отсечение, что он… Ну, да вы сами знаете.
— У нас нет никаких доказательств, — возразил Антек.
Свенцкий рассмеялся.
— Революция — не судебный процесс. Когда его припрут к стенке, он сам себя выдаст.
— Или еще ловчее замаскируется.
— Не надолго, сын мой. Враг должен действовать, и в конце концов его выводят на чистую воду. Мы не можем смолчать еще и потому, что Тыборович, Кнаке и вся их компания будут после этого считать зетемповцев пустомелями и обманщиками.
— Баобаб будет против нас, — заметил Збоинский. — Может, не надо было нам ввязываться? — Он опасливо покосился на Антека, проверяя, не сказал ли глупость.
— Что если бы твой старик так рассуждал, как ты! — Свенцкий даже затрясся, говоря это.
Отец Лешека Збоинского, член фабричного комитета фабрики имени Сверчевского, бывшей Герляха, был старый участник рабочего движения и член КПП[10].
— Значит, будем стоять за наше предложение? — сказал Кузьнар.
Збоинский махнул рукой. Вейс молчал. Свенцкий ядовито усмехался. Со стороны Багатели подходила рота кадетов под командой молоденького поручика в шапке с алым околышем. В последнем ряду маршировали четыре мальца в длинных штанах, с трудом поспевая за остальными.
Школьники встали и смотрели на них с тротуара, обмениваясь авторитетными замечаниями. А кадеты тоже поглядывали на них из-под козырьков.
— Здорόво! — крикнул Збоинский, узнав в предпоследнем ряду своего двоюродного брата, Стася Гурку, сына передовика труда с варшавской электростанции. — Приходи в субботу! У меня два билета в «Палладиум».
Гурка кивнул, продолжая печатать шаг.
— Опять был налет на Пхеньян, — сказал Кузьнар, раскрыв газету, когда они снова уселись. — Бомбы замедленного действия… Сотни жертв — женщины и дети.
— Расплатятся они за все! — проворчал Збоинский.
Заговорили о войне в Корее и о переговорах, застрявших на мертвой точке. Вдруг Свенцкий выпучил глаза и подтолкнул локтем Вейса. Все замолчали, буравя презрительными взглядами Олека Тараса, который шел к ним и уже издали махал рукой.
— Проводил уже Басю, — мрачно бросил Збоинский.
— И, должно быть, думает, что мы ему завидуем, — Свенцкий опять разозлился.
— Свинья! Вечно он подводит нас.
— Давайте сделаем вид, что мы его не замечаем.
— Пусть выступит с самокритикой на собрании ячейки!
— Балалайка!
— Фатишка несчастный!
Тарас, мускулистый голубоглазый блондин, встретил четыре пары холодных и полных презрения глаз, смотревших как бы сквозь него в даль Аллеи.
— Здорово! — воскликнул он, улыбаясь с самым невинным видом. — Ну, как? Проработали Баобаба?
Он присел на край скамейки и, зажав портфель между ног, достал карманный гребешок, чтобы поправить свою и без того безупречную прическу.
— Тебя будем прорабатывать, — сказал с холодной вежливостью Збоинский, отодвигаясь от него.
— За что? — удивился Тарас, широко раскрывая глаза.
— За то, что ты — антиобщественная скотина, — пояснил Свенцкий.
— Разложившийся циник! — добавил Збоинский, недавно прочитавший где-то это выражение.
— Как ты мог смыться, Олек? — сказал Вейс. — Ведь ты же знал, что мы решили сегодня говорить с Моравецким.
— И даже не счел нужным оправдаться, — подытожил Кузьнар.
— Он живет одной любовью, — фыркнул Свенцкий. — «О, помнишь ли ночь в Закопаном?»
— Хелло, бой! — радостно пропищал Збоинский. — Как вам нравится кока-кола?
10
Коммунистическая партия Польши — образовалась в декабре 1918 года в результате объединения СДКПиЛ с левыми элементами Польской социалистической партии (ППС-левицей). —