— Что ты здесь делаешь?
Торби похолодел, но тотчас сообразил, что это всего лишь управляющий, разгневанный тем, что его вывеску разобрали. Не глядя вниз, Торби сказал:
— А что случилось? Вы же сами мне заплатили, чтобы я снял эту афишу.
— Я? Заплатил тебе?
— Ну конечно. Вы сказали мне... — Торби скосил глаза вниз и притворился изумленным и смущенным. — Ой, это были не вы!
— Еще бы! А ну, слезай!
— Не могу! Вы держите меня за ногу!
Человек отпустил Торби и отступил на шаг, чтобы мальчик мог спуститься.
— Не знаю, какой идиот велел тебе... — увидев попавшее в луч света лицо мальчика, он запнулся и закричал:
— Да это же сын того самого нищего!
Торби метнулся в сторону, увернувшись от едва не схватившей его руки. Он лавировал между прохожими, а вслед ему несся вопль:
— Патруль! Патруль! Полиция!
Потом он снова оказался в темном дворе и, подгоняемый адреналином в крови, взлетел вверх по водосточной трубе, словно по ровной дороге. Он остановился, лишь преодолев добрую дюжину крыш, уселся возле дымохода и, переведя дух, попытался собраться с мыслями.
Итак, отец мертв. Невозможное случилось. Старый Подди не стал бы говорить, не знай он наверняка. И голова отца в эту минуту торчит на колу возле пилона вместе с головами других бедолаг! На миг представив себе это ужасное зрелище, Торби сжался в комок и заплакал.
Прошло немало времени, прежде чем он поднял голову и встал на ноги, вытирая глаза костяшками пальцев.
Папа мертв. Ладно, что же теперь делать?
Во всяком случае, отец сумел избежать допросов. К горечи в душе Торби примешалась гордость. Отец был по-настоящему умным человеком и, хотя они его поймали, он все же напоследок посмеялся над ними.
И все-таки, как же теперь быть?
Тетушка Синэм предупредила: надо скрыться. Сержант Подди абсолютно ясно ему посоветовал, чтобы он сматывался из города. Хороший совет. Если Торби не хочет, чтобы его укоротили, надо покинуть город затемно. Отец не хотел бы, чтобы Торби сидел, дожидаясь ищеек: надо действовать быстро и без промедления. К тому же, отцу уже ничем не поможешь, он мертв... Эй, постой-ка!
«Когда я умру, ты найдешь человека и передашь ему послание. Я могу положиться на тебя? Ты ничего не забудешь?»
Да, папа! Ты можешь быть уверен: я ничего не забыл, и я передам все слово в слово! Впервые за полтора дня Торби вспомнил, почему он вернулся домой раньше обычного: в порт прибыл корабль «Сизу»; его шкипер был одним из тех людей, которые значились в списке отца. «Первому из тех, кого ты встретишь»,— вот что сказал Баслим. Я не потерял голову, папа; я немножко растерялся, но теперь я вспомнил, я сделаю! Я сделаю то, что ты говорил. Вспышка ярости придала Торби силы: это послание наверняка и есть то самое последнее и самое важное дело, которое не успел завершить отец. Ведь они сказали, что он шпион. Ну что ж, он поможет отцу довести дело до конца. Я все сделаю, папа! Мы им еще покажем!
Торби не мучали угрызения совести из-за той «измены», которую он собирался совершить: его привезли сюда как раба, против воли, и он не испытывал никакой преданности Саргону, а Баслим даже и не пытался ему внушить этого чувства. И вообще самым сильным из всех чувств, которые он питал к Саргону, был суеверный страх, но даже он отступил под натиском яростной жажды мести. Сейчас Торби не боялся ни полиции, ни самого Саргона; он просто хотел избежать встречи с ними, чтобы выполнить последнюю волю Баслима. Ну, а если его поймают, то... он надеялся, что все же успеет сделать все необходимое прежде, чем его укоротят.
Если «Сизу» все еще в порту...
О, он должен быть там! Тем не менее, первым делом нужно узнать, не покинул ли корабль планету... Хотя, впрочем, нет, сначала нужно укрыться, пока не рассвело. Улизнуть от шпиков сейчас в миллион раз важнее, чем раньше, именно сейчас, когда до его тупой башки дошло, что есть еще кое-что, что он может сделать для папы.
Скрыться, найти «Сизу», передать послание его шкиперу... и это при том, что вся полиция района брошена на его поиски...
Может быть, лучше добраться до космоверфи, где его никто не знает, и, вернувшись в порт кружным путем, найти «Сизу»? Нет, так не годится: он уже чуть не попал в лапы тамошних патрулей, и все потому, что не знал местности. А здесь ему, по крайней мере, знаком каждый дом и большинство жителей.
Но ему нужна помощь. Не может же он просто выйти на улицу и заговорить с первым попавшимся звездолетчиком! К кому из его приятелей можно со спокойной душой обратиться за помощью? Зигги? Чепуха: Зигги тут же его выдаст, рассчитывая получить обещанную награду. За пару минимов Зигги продаст родную мать — Зигги считает, что тот, кто не думает о своей выгоде в первую очередь, в последнюю и всегда — просто губошлеп и придурок.