После ланча я почувствовал себя лучше. Джедсон несколько успокоил меня, как он это умеет делать, и я уже был в состоянии избавиться от большей части своих огорчений просто потому, что рассказал о них Джедеону. К тому времени, когда я выпил вторую чашечку кофе и закурил сигарету, я уже вполне созрел для нормального человеческого общения.
Мы прогулялись назад к моему офису, обсуждая дела Джедсона. Оказывается, той блондинке, белой ведьме из Джерси-сити, все же в конце концов удалось выполнить свой трюк с синтезированием обуви. Но и туг незадача: она выдала восемь сотен левых ботинков — и ни одного правого.
Мы как раз обсуждали, что могло быть причиной всех наших несчастий, когда Джедсон толкнул меня в бок.
— Погляди-ка, Арчи. Тобой начинают интересоваться парни со скрытой камерой.
Я осмотрелся. Это был малый, который стоял на поребрике прямо напротив моего офиса и наводил камеру на мой павильон.
Я посмотрел еще раз.
— Джо, — внезапно у меня внутри похолодело, — это же тот самый красавчик, о котором я тебе говорил. Тот самый, что ввалился ко мне в магазин и заварил всю эту кашу!
— Ты уверен? — спросил он, понижая голос.
— Совершенно! — В этом не было никакого сомнения. Он стоял совсем близко от нас, на той же стороне улицы. Тот самый рэкетир, что пытался всучить мне «протекцию»; та же самая средиземноморская внешность, та же безвкусная одежда.
— Сейчас мы его схватим, — прошептал Джо.
Но эта мысль пришла мне в голову раньше. Я бросился к нему, схватил его за воротник и за штаны прежде, чем он сообразил, что происходит, и пихнул вперед. Мы почти побежали по улице, но я настолько разошелся, что не обращал на это никакого внимания. Джедсон с довольным видом шествовал за нами.
Задняя дверь моего офиса была раскрыта. Я дал этой крысе еще хорошего пинка, так что он перелетел через порог и растянулся на полу. Джедсон был уже у него за спиной. Я закрыл дверь на засов, как только мы вошли внутрь.
Джедсон одним махом перескочил через мой стол и принялся шарить в среднем ящике среда хлама, который всегда набирается в таких местах. Наконец он нашел то, что искал — синий плотницкий карандаш, — и снова оказался за спиной нашего гангстера, прежде чем тот достаточно очнулся, чтобы встать на ноги. Джедсон нарисовал вокруг него круг на полу, почти наступая себе на ноги от спешки, и закрыл его сложным росчерком с завитушками.
Наш невольный гость пронзительно вскрикнул, когда увидел, что делает Джедсон, и попробовал выбраться из круга до того, как он будет закрыт. Но Джедсон оказался проворнее — круг был закрыт и запечатан. Гангстер отлетел назад от границы круга, как если бы он наткнулся на стеклянную стену, и снова упал на колени. Он стоял так некоторое время и непрерывно изрыгал проклятия на языке, который я посчитал итальянским, хотя думаю, что там были ругательства из всех других языков, по крайней мере, из английского — точно.
Джедсон достал сигарету, закурил и еще одну дал мне.
— Давай, Арчи, посидим, отдохнем, — сказал он, — пенса наш дружок успокоится до такой степени, чтобы можно было с ним поговорить о делах.
Ругательства полились из того потокам.
Мы покурили несколько минут, пока поток ругательств не начал стихать. И тут Джедсон скосил один глаз на этого парня и сказал:
— Приятель, а не начал ли ты уже повторяться?
Это его несколько отрезвило. Он сел и огляделся.
— Ну, — продолжал Джедсон, — не хочешь ли ты нам что-нибудь рассказать?
Он проворчал что-то себе под нос, а потом сказал:
— Я хочу позвонить моему адвокату.
Джедсон даже изумился:
— Ты не понял ситуацию. Ты не арестован, и мы не посягаем на твои конституционные права Мы просто наколдовали норку и засунули тебя туда, вот и все.
Парень стал медленно бледнеть сквозь смуглоту своей кожи.
— О, да, — продолжал Джедсон, — мы вполне умеем делать такое — или еще похуже. Видишь ли, ты нам не нравишься. Конечно, — добавил он задумчиво, — мы могли бы переправить тебя в полицию. Понимаешь, иногда у меня бывает очень мягкий характер.