— Я имею основания быть уверенным, что мы отыщем способ справиться с вашими проблемами. Но сначала я должен провести некоторую проверку.
Он наклонился и начал расстегивать портфель.
— Мм-м, доктор, — предложил я, — не следует ли нам прежде заключить соглашение, а потом уже приниматься за работу?
— Соглашение? — он выглядел весьма удивленным, а потом широко улыбнулся. — А, вы, вероятно, имеете в виду оплату? Дорогой мой сэр, это привилегия — сделать небольшое одолжение миссис Дженнингс.
— Н-но послушайте, доктор, я буду себя так лучше чувствовать. Уверяю вас, это в моих правилах — платить за магию…
Он протестующе поднял руку.
— Это невозможно, мой юный друг, по двум причинам: во-первых, я не имею лицензии на практику в вашем штате. А во-вторых, я не волшебник.
Думаю, что я выглядел так же глупо, как и говорил:
— Как? Что такое? О, извините меня, доктор. Я имею в виду, что я был уверен — раз вас послала миссис Дженнингс, и ваш титул, и все такое..
Он продолжал улыбаться, но это была скорее улыбка понимания, нежели насмешка над моим смущением.
— Это и не удивительно, даже некоторые ваши сограждане одной со мной крови ошибаются Нет, моя степень — это почетный доктор права в Кембриджском университета Основная специальность — антропология, которую я иногда преподаю в университете Южной Африки. Но антропология имеет и некоторые весьма странные ответвления Я здесь для того, чтобы исследовать одно из них.
— Ну, тогда могу ли я спросить..
— Конечно, сэр. Мое увлечение, если вольно перевести это совершенно непроизносимое название, звучит так: «чующий ведьм».
Я стоял, совершенно пораженный.
— Не затрагивает ли это магию?
— И да, и нет. В Африке иерархия и категории для обозначения этих предметов не такие, как у вас. Я не считаюсь волшебником или колдуном, но скорее — противоядием против них.
Кое-что продолжало беспокоить Джедсона.
— Доктор, — поинтересовался он, — вы случайно родом не из Южной Африки?
Уоррингтон жестом указал на свое лицо. Полагаю, что Джедсон прочел на нем что-то такое, что выходило за пределы моего понимания.
— Как вы уже, вероятно, поняли, нет. Я родился в племени бушменов к югу от Нижнего Конго.
— Оттуда, да? Это интересно. Вы случайно не нганга?
— Из Ндембо, но не случайно.
Он повернулся ко мне и вежливо пояснил:
— Ваш друг спросил меня, не являюсь ли я членом оккультного братства, которое простирается по всей Африке, но большая часть его находится на моей родной территория Прошедших инициацию называют нганга.
Джедсон упорствовал в своем любопытстве:
— Мне кажется, доктор, что Уоррингтон — это вымышленное имя, — а какое у вас другое имя?
— Вы опять совершенно правы. Мое племенное имя — это вы хотите знать?
— Если вы не возражаете.
— Оно звучит так… — я не могу воспроизвести те странные щелкающие и чмокающие звуки, которые он издал —…или можно более или менее точно выразить его по-английски как «человек-который-задает-неудобные-вопросы». «Прокурор» — вот еще один приемлемый, хотя и не вполне строгий перевод, поскольку здесь затрагиваются племенные функции. Но мне кажется, — продолжал он с благожелательной улыбкой, — что это имя больше подходит вам, чем мне. Могу ли я передать его вам?
Здесь произошло нечто, чего уж я совсем не понял, разве что оно имеет корни в каких-то африканских обычаях, полностью непонятных и чуждых нашим привычкам и образу мыслей. Я уже приготовился посмеяться над остротой доктора, поскольку был уверен, что это шутка, но Джедсон ответил ему совершенно серьезно:
— Я глубоко польщен вашим предложением.
— Это ты оказал мне честь, брат.
С этого момента и во все время нашего с ним знакомства доктор Уоррингтон неизменно адресовался к Джедсону по его новому африканскому имени. А Джедсон называл его «брат» или «Ройс». И все их взаимоотношения претерпели явную перемену, как будто предложение и принятие имени действительно сделало их братьями со всеми вытекающими отсюда привилегиями и обязанностями.
— Я не оставил тебя без имени? — спросил Джедсон. — У тебя есть еще третье, настоящее имя?
— Да, конечно, — признался Уоррингтон, — имя, которое не может быть произнесено.
— Естественно, — согласился Джедсон, — имя, которое не может быть произнесено. Ну, начнем работу?
— Да, давайте начнем, — он повернулся ко мне. — Есть ли у вас какое-либо место, где я могу совершить некоторые приготовления? Оно может быта и совсем небольшим…