Однажды вечером я разговаривал с ними и, как всегда, поглядывал на ее портрет, когда вдруг мне пришло в голову, что время бежит и Конфетка, должно быть, сильно изменилась — они ведь в эти годы растут особенно быстро. Тут же у меня родилась роскошная идея.
— Дядюшка, а почему бы не попросить Конфетку послать свою последнюю фотографию Расти Родсу. А он передаст ее Дасти, который нарисует ее тебе так, что она будет не хуже вот этой, с той лишь разницей, что та будет посвежее, так что ты узнаешь, как выглядит Конфетка сейчас. Как думаешь, Конфетка? Разве плохая мысль?
«В этом нет необходимости».
В ту минуту я как раз смотрел на фотографию, и у меня чуть крыша не поехала. На мгновение я увидел на фото совсем другое лицо. О, это была та же смешливая девочка, но теперь она казалась старше, у нее не хватало переднего зуба и причесана она была иначе.
И еще она была живая. Не просто цветное стерео-фото, а живая. А это, знаете ли, большая разница!
Но стоило мне сморгнуть, как фотография опять оказалась прежней.
Я прохрипел:
— Дядюшка, кто это сказал «в этом нет необходимости»? Ты или Конфетка?
— Конечно же, Конфетка. Я только повторил.
— Да, Дядюшка… но я слышал не тебя! Я слышал ее.
Потом рассказал ему про фотографию. Он кивнул:
— Да, она выглядит именно так. Только она велит сказать тебе, что зуб уже начал расти.
— Дядюшка… бесполезно отрицать… На какую-то секунду я нахально влез в вашу личную волну!
Случившееся меня просто потрясло.
— Я это знал и раньше. И Конфетка — тоже. Но только ты не «влез», сынок. Друг — всегда желанный гость.
Я все еще пробовал вникнуть в суть происшедшего. Последствия того, что сейчас произошло, были, пожалуй, значительнее тех, что возникли, когда обнаружилось, что мы с Патом можем читать мысли друг друга. Только я пока еще не мог осмыслить всей глубины этих последствий.
— Хм… Дядюшка, как ты полагаешь, мы не могли бы повторить это?
«Конфетка, как ты считаешь?»
«Попробовать можно».
Ничего не вышло… если не считать, что мне показалось, будто раз я услышал ее голос одновременно с голосом Дядюшки, когда она сказала: «Доброй ночи, Томми». Впрочем, полной уверенности у меня не было.
Добравшись до постели, я рассказал Пату о случившемся. Он страшно заинтересовался, когда мне с известным трудом удалось убедить его в том, что такое событие действительно имело место.
«Этим следует заняться, старина. Давай-ка я это зарегистрирую. Док Мейбл, бесспорно, захочет обмозговать такое дело».
«Э-э-э… давай немного подождем, пока я не обговорю его с Дядюшкой Альфом».
«Что ж, ладно. Я полагаю, это его бэби… причем в самых разных смыслах. Кстати, об этой бэби… может, мне следует ее навестить? Если мы на этом конце объединим наши усилия, может, у нас лучше получится? Где живет его племянница?»
«Хм… в Йоханнесбурге».
«М-м-м… Нечего сказать, далековато, но я уверен, ФППИ пошлет меня туда, если доктор Мейбл заинтересуется».
«Вероятно. Но давай, я сначала поговорю с Дядюшкой».
Но Дядюшка сначала решил поговорить об этом с доктором Деверо. Они попросили меня зайти, и док захотел попробовать тут же, не сходя с места. Он, можно сказать, был возбужден, чего я никогда раньше не видел. Я сказал:
— Готов, но, боюсь, ничего не получится. Вчера-то не вышло. Думаю, тот случай был просто необъяснимым феноменом.
— А ты уж лучше скажи, что тебе все приснилось! Если вышло один раз, должно получиться и в другой. Только следует исхитриться и создать соответствующие условия. — Док поглядел на меня. — Не станешь возражать против крошечной дозы гипноза?
— Я? Конечно нет, сэр. Только меня почти невозможно загипнотизировать.
— Вот как? Согласно твоему личному делу, доктору Арно это все же удалось. Давай притворимся, что я — это она.
Я чуть не расхохотался ему в лицо. Скорее уж я похож на Клеопатру, чем док на хорошенькую доктора Арно. Однако ради шутки я согласился попробовать.