Затем я попытался отыскать Солнце. Я знал, где оно должно быть — в созвездии Волопаса, между Арктуром и Девой, но прежде всего надо было разыскать этого Волопаса, а уж после пуститься на поиски старины Солнца.
Волопас находился у меня за спиной, почти столь же близко к горизонту, как Орион на другой стороне небосвода. Арктур немного сдвинулся, и это слегка подпортило булавообразную форму Волопаса. Но я не сомневался, что это он и есть.
А вот и Солнце! Желто-белая звезда того же цвета, что и Капелла, только менее яркая, примерно второго класса. Все сходилось: и позиция, и класс. Кроме того, эта звезда и не могла быть ничем иным, так как в этом секторе не было никаких столь же ярких звезд, когда мы с Патом учили астрономию, надеясь получить медаль за знание астрогации. Это, бесспорно, было Солнце.
Я смотрел на него с какой-то задумчивой печалью, скорее приятной, чем вызывающей боль. Интересно, что сейчас делает Пат? Надо думать, гуляет с дочкой? Или нет? Я никак не мог вспомнить, какое там сейчас время по Гринвичу. Он на Земле, ему тридцать лет, у него пара ребятишек, лучшая часть жизни уже позади… А я нахожусь здесь, и лет мне столько, что на Земле я бы сейчас только-только заканчивал второй курс колледжа.
Нет… Ничего подобного; там я был бы ровесником Пата.
Но мне же не тридцать!
Я приободрился и решил, что в конце концов мне повезло больше, хотя поначалу думал иначе. Я вздохнул, немного побродил кругом, ни о чем не беспокоясь, так как даже эти ящеры не могли подобраться к нашей ночной защите без того, чтобы на их барабанные перепонки не обрушились громы и молнии. Если, конечно, допустить, что у них есть уши. Загончик Перси располагался поблизости; он услышал меня и подошел к самой выгородке, так что мне ничего не оставалось, как пройти туда и почесать ему рыльце.
— Ничего себе местечко, дружище! Как считаешь? Я подумал, что, когда «Элси» вернется домой (а я сейчас уже не верил в мрачные предсказания дяди Стива), так вот, когда я окажусь дома, мне все еще будет двадцать с хвостиком, и это прекрасный возраст для эмиграции. А Конни — это то место, куда бы стоило вернуться; именно так оно выглядит.
Перси ответил мне тихим похрюкиванием, которое я перевел как: «Неужели ты мне ничего не принес пожрать? А еще другом считаешься!» Мы с Перси закадычные друзья; на борту корабля я его кормлю наряду с его родными братцами, хомячками и крысами.
— Перси, ты свинья.
Он не стал спорить, но продолжал похрюкивать в мою пустую ладонь. А я подумал, что одиннадцать световых лет не так уж много; в общем, все почти как у нас. И звезды почти те же.
Наконец Перси надоели телячьи нежности, да и мне тоже, я вытер руку об штаны и отправился спать.
Глава XIII
О несущественных отношениях
За Бетой Гидры. Мне надо или заполнить образовавшийся пробел в повествовании, или бросить все это. Времени на писанину почти нет — у нас не хватает рабочих рук. Не знаю, что именно мы подцепили на Констанции, может быть, это вообще был всего лишь результат плохо проведенной дезинфекции продовольственных складов, но так или иначе у нас теперь дел столько, что их не переделаешь, и это в первую очередь касается моего отдела. Нас осталось только шестеро, а передавать приходится много. Мы — это Дядюшка, я, Мей-Линг, Анна, Глория и Сэм. Дасти выжил, но потерял связь со своим партнером и, видимо, навсегда. У его брата не было детей, чтоб создать вторичную телепару. Они просто «разошлись» друг с другом на последнем «пике» скорости, и этот контакт потом уже не восстановился.
Я теперь почти полностью завишу от моей внучатой племянницы Кэтлин и ее матери Молли. Пат и я еще иногда разговариваем, но только с их помощью; если мы пытаемся сделать это вдвоем, то получается так, будто мы находимся в шумном заводском цеху. Знаешь, что твой собеседник что-то говорит, но чем больше вслушиваешься, тем меньше понимаешь. Пату уже пятьдесят четыре — это после того, как мы снова шли отрезок пути на околосветовой. У нас с ним осталось совсем мало общего. После смерти Моди его ничто, кроме дел, не интересует. А мне они до лампочки.