— Хелло, Родж. Рад видеть вас, Билл.
На том уровне, на котором действовали эти люди, поспешное путешествие на Землю и обратно было всего лишь несколькими днями разлуки, не более того. Хромая, я прошел вперед и протянул руку. Как раз в тот момент корабль с небольшим ускорением переходил на более низкую орбиту.
Клифтон бросил на меня быстрый взгляд и начал подыгрывать. Он вынул сигару изо рта, пожал мне руку и сказал:
— Рад видеть вас, шеф.
Это был человек небольшого роста, средних лет, лысоватый. Он походил на адвоката и казался хорошим игроком в покер.
— Что-нибудь произошло за время моего отсутствия?
— Нет, сплошная рутина Я отдал отчет Пенни.
— Отлично, — я повернулся к Биллу Корпсману, снова протягивая руку для пожатия.
Вместо того чтобы принять ее, он уперся руками в бока, посмотрел на меня и присвистнул.
— Поразительно. Я начинаю верить, что у нас есть шанс.
— А ну-ка, Смит, повернись! — продолжал он, оглядев меня с ног до головы. — Пройдись немного. Я хочу видеть твою походку.
Я обнаружил, что на самом деле чувствую досаду, которую ощутил бы Бонфорт, столкнувшись с подобным нахальством, и, разумеется, это отразилось на моем лице. Дак схватил Корпсмана за рукав и быстро сказал:
— Прекрати, Билл. Мы же договорились, помнишь?
— Ерунда! — ответил Корпсман. — Это помещение звуконепроницаемо. Я просто хочу убедиться, что он нам годится. Смит, как твой марсианский? Ты можешь говорить на нем?
Я ответил одной скрипучей многосложной фразой, означающей в буквальном переводе с высокого марсианского: «Приличия требуют, чтобы один из нас удалился». Но на самом деле она подразумевала гораздо больше. Это было окончание формулы, которой обычно марсианина уведомляют о том, что дом отрекается от него.
Не думаю, чтобы Билл понял хоть что-нибудь, так как он скривился и ответил:
— Отлично. Я верю тебе, Смит.
Но Дак понял все. Он взял Корпсмана за руку и сказал:
— Билл, говорю тебе, кончай. Ты на моем корабле, где существует определенный порядок. Мы будем строго придерживаться ролей каждую секунду, начиная прямо с этого момента.
— Оказывайте ему почтение, Билл, — добавил Клифтон. — Вы знаете, мы все согласились, что это единственный способ выполнить задуманное. В противном случае кто-нибудь может проговориться.
Корпсман быстро взглянул на него и пожал плечами:
— Отлично. Я просто хотел убедиться. В конце концов это ведь моя идея.
Он криво улыбнулся мне и сказал:
— Здравствуйте, мистер Бонфорт. Рад снова видеть вас.
Слово «мистер» он подчеркнул чуть сильнее, чем следовало.
— Рад был вернуться, Билл, — ответил я. — Есть что-нибудь особенное, что мне следует узнать прежде, чем мы пойдем на посадку?
— Думаю, нет. Разве только пресс-конференция в Годдард Сити[6] после церемонии.
Он явно наблюдал за тем, какое впечатление произведут его слова.
— Отлично, — кивнул я.
— Родж, скажи, это действительно необходимо? — торопливо спросил Дак. — Ты санкционировал это?
— Я хотел добавить, — продолжал Корпсман, поворачиваясь к Клифтону, — но Шкипер задергался и перебил меня, что могу взять все на себя и сказать репортерам, что шеф простудился во время церемонии. Или мы можем ограничить их письменными вопросами, поданными заранее. Я подготовлю ответы на них во время церемонии. Учитывая, что он выглядит и говорит совсем как оригинал, я бы советовал рискнуть. Как, «мистер Бонфорт»? Думаю, вы сможете провернуть это дело. Не так ли?
— Не вижу тут никаких проблем, — ответил я. А про себя подумал, что если уж они наняли меня, чтобы обмануть марсиан и не попасться при этом, то с их стороны глупо сомневаться в моей способности поболтать с кучкой репортеров-людей так долго, как те сами того захотят. К тому моменту у меня было хорошее представление о манере речи Бонфорта и по меньшей мере приблизительное — о его политической позиции. К тому же в ходе пресс-конференции я мог не вдаваться в детали.
Однако Клифтон, похоже, был не в восторге от этой идеи. Но прежде чем он успел что-либо возразить, громко заговорил корабельный репродуктор:
— Капитана Бродбента просят в рубку управления. Минус четыре минуты.
— Ну, вы тут сами улаживайте все это, — торопливо сказал Дак, — а я должен поставить наши санки в колею. А то там нет никого, кроме молодого Эпштейна.
И он ринулся к двери.
— Эй, Шкип, — воскликнул Корпсман, — я хочу тебе сказать…
Вслед за Бродбентом он скрылся за дверью, даже не попытавшись сказать нам «до свидания».