Докладывая первому заместителю министра обороны СССР маршалу С.Л.Соколову о результатах работы с Ахмад Шахом, я сказал, что Масуд к правительству Кармаля относится враждебно, считает его марионеточным и просоветским, заявляя, что оно не имеет будущего и за свои преступления понесет наказание. На вопрос Соколова, с кем можно иметь дело в Афганистане, я ответил, что наиболее влиятельным и авторитетным в стране является Ахмад Шах, и при определенных условиях с ним можно будет договориться, но ни в коем случае не следует пытаться склонить его на сотрудничество с Кармалем. Он на это никогда не пойдет. Очевидно, именно поэтому против Ахмад Шаха постоянно проводились войсковые операции.
Разведывательная информация, добываемая афганскими разведорганами, как правило, была недостоверной. Помню случай, когда я после очередной встречи с Ахмад Шахом, простившись с ним в девятнадцать часов, приехал в Кабул, а на следующее утро был приглашен к главному военному советнику генералу М.И.Сорокину для доклада. С ним мы были знакомы по предыдущей совместной службе в Южной группе войск. Только я начал ему рассказывать о своей встрече с Масудом, вошел какой-то офицер и сказал, что у него срочное сообщение. Сорокин стал читать донесение, а потом показал его мне. В донесении сообщалось, что накануне в 13.00 по кишлаку, где проходило совещание главарей бандформирований, был нанесен бомбо-штурмовой удар. Все главари, в том числе и Ахмад Шах погибли. Сообщались даже подробности, что у него оторваны обе ноги и расколот череп. Я сказал Михаилу Ивановичу, что это ахинея, так как я гораздо позже встречался с Ахмад Шахом. Если он погиб, то, похоже, я с покойником пил чай в 19.00.
Когда в апреле 1983 года я уезжал из Афганистана, Масуд предлагал мне остаться. Я сказал ему, что в Союзе у меня жена и дети. Он говорит: “Оставайся, выбирай любой дом, мы тебе его отремонтируем, будешь жить. Сейчас спокойные отношения. Мы тебе по нашему обычаю четырех жен дадим, выберешь любых красавиц”. Расстались тепло, по-дружески. Я предложил ему продолжить отношения с другим человеком, но он отказался.
Очевидно, моя работа миротворца в Москве пришлась кое-кому не по душе. Один начальник ГРУ генерал П.И.Ивашутин спасибо только и сказал, а больше ничем и не отметили. Потом уже при выводе войск вызывали меня в ЦК КПСС и предлагали продолжить работу с Ахмад Шахом, но я отказался».
Этот рассказ подполковника Анатолия Ивановича Ткачева можно расценивать по-разному. Однако факт остается фактом, что возможности для установления конструктивных отношений с Ахмад Шахом у советского командования были, но воспользовалось оно ими не в полной мере.
Пытаясь избежать полного разгрома группировки, Ахмад Шах согласился с предложением советского командования заключить договор о перемирии в Панджшере до 21 апреля 1984 года (по афганскому календарю 1 саура 1363 года). От заключения соглашения с органами государственной власти он отказался.
Масуд заверил, что не будет вести враждебную пропаганду, и обещал прекратить боевые действия против советских и правительственных войск в Панджшере. Он также обязался пресекать подобные действия со стороны мятежников других партий, не пропускать через свою зону ответственности их формирования, караваны с оружием, боеприпасами, не препятствовать возвращению местных жителей в свои кишлаки, перемещению населения в Кабул. Однако с целью контроля за перемещением жителей и предотвращения проникновения в долину сотрудников и агентов ХАД, а также других нежелательных для мятежников лиц в Панджшере моджахедами была введена пропускная система. Для получения пропуска на выезд из Панджшера каждый гражданин был обязан обратиться в штаб мятежников по месту жительства. В штабе в особую книгу записывались имя, цель и конечный пункт поездки. Эти данные указывались и в пропуске, который заверялся подписью начальника и печатью штаба. Как правило, пропуска выдавались сборщиками налогов. Пропуска в кишлаке Базарак выдавались в главном управлении — амирате. Чаще трех-четырех раз в год пропуск одному и тому же лицу обычно не выдавался. Те, кто выезжал из Панджшера чаще, за исключением водителей автомашин, попадали под подозрение, и ими начинали интересоваться органы безопасности Ахмад Шаха.
Для въезда в Панджшер пропуск не требовался, однако проводились проверки на постах в Заманкаре, Тавахе, Кабизане, Парахе, Базараке, Астане, Киджоле, Пишгоре, Хиндже, Мате, Авизрия. Самая тщательная проверка проводилась при следовании из Панджшера на постах в Парахе, Кабизане и Тавахе. Проверялось практически все — вещи, одежда и т. д. Досмотру подлежали также женщины и дети. Осмотр женщин на этих постах проводили тоже женщины.
Существовавшая пропускная система вызывала недовольство некоторых жителей, так как ограничивала свободу их передвижения. Кроме того, многие мятежники, ответственные за выдачу пропусков, нередко использовали это в корыстных целях, с целью наживы, вынуждая жителей давать им взятки. Таким образом фактически обстановка в Панджшере контролировалась моджахедами, а администрация, назначенная НДПА, была не у дел.
Для осуществления контроля за выполнением условий соглашения в долине Панджшер в кишлаке Анава снова был размещен гарнизон в составе одного батальона 345-го парашютно-десантного полка, батальона 444-го полка «Командос» афганской армии и батальона царандоя.
Вначале соглашение о перемирии обеими сторонами выполнялось в основном без нарушений. Масуд не допускал обстрелов советских и афганских гарнизонов в Панджшере. Возникшие недоразумения разрешались при периодической встрече представителей сторон. Пользуясь перемирием, Ахмад Шах в контролируемых им районах организовал строительство и восстановление мечетей, школ, медицинских учреждений, дорог и домов для жителей, лишившихся крова, оказывал помощь крестьянам семенами и удобрениями, а наиболее обездоленным завозил продовольствие.
Воспользовавшись короткой передышкой, Масуд совершил поездку по северным районам Афганистана и зимой 1984-го объединил всех полевых командиров из различных исламских партий в «Шура-йе назар» (Контрольный совет или Наблюдательный совет), который был призван координировать политическую и военную деятельность афганских моджахедов ИОА. В контролируемых им районах он установил систему выборного управления, запретил выращивание и потребление табака и ограничил производство опиума. Постепенно «Шура-йе назар» превратилась фактически в самостоятельную организацию внутри ИОА. В СССР ее стали называть Исламское общество Афганистана — Панджшера (ИОАП). Масуд всегда стремился быть самостоятельным, независимым от кого-либо. Созданием ИОАП он добился этого, хотя сам Ахмад Шах всегда подчеркивал, что ИОАП не является политической партией. Следует заметить, что к этому времени Масуд стал признанным лидером Панджшера.
В то же время, по мнению правящего режима Кармаля, в нарушение договоренностей мятежниками Ахмад Шаха велась усиленная пропаганда против НДПА и правительства в зоне контроля госвласти. Местному населению чинились препятствия при обращении в государственные органы, проводился самовольный сбор налогов. По-прежнему через зону ИОАП в другие провинции страны пропускались караваны с оружием, боеприпасами и подготовленными резервами. На факты нарушения соглашения Масуду военным командованием неоднократно указывалось как в ходе личных встреч, так и через посредников.