Транспортное сообщение по маршруту Хайратон – Кабул оказалось прерванным. Афганские колонны, прошедшие в тот день через перевал, были фактически разгромлены. На входе в ущелье и в районе перевала оказались заблокированными десятки советских и афганских колонн, обеспечивавших поставки в страну продовольствия и материальных средств. Возникла реальная угроза втягивания в боевые действия подразделений 177-го мсп 108-й мсд, контролировавших Южный Саланг.
16 августа мятежники сами предложили провести встречу с представителями советского командования. Предложение было передано Басиром, главарем одного из отрядов ИОА на Саланге, через командира 2-го батальона 177-го мсп подполковника А.И.Абрамова, в зоне ответственности которого произошел инцидент.
Сознавая необходимость незамедлительного начала переговоров и получив разрешение из Кабула, утром 18 августа я прибыл к определенному мятежниками месту встречи в районе кишлака Самида. Подполковник Абрамов выделил для “обеспечения” переговоров несколько единиц бронетехники и личный состав своего разведвзвода.
Мятежники, окружившие место предстоящей встречи довольно плотным кольцом, устроили нам с Абрамовым своеобразный прием. Как только остановился головной бронетранспортер, метрах в десяти, прямо передо мной, из-за дерева на склоне горы вышел и вновь скрылся за деревом мятежник с РПГ. Чуть в стороне аналогичную операцию провел второй, затем третий... В секторе моего обзора поочередно появились и исчезли за естественными укрытиями более десятка вооруженных автоматами и гранатометами людей. Стоило бросить взгляд на крайний дом расположенного вблизи кишлака, как открылось окно, из которого выставили и немедленно убрали ствол ДШК. Чувствовалось, мятежники серьезно подготовились к переговорам и недвусмысленно подчеркивали это.
По всему маршруту подъема в гору мы наблюдали вооруженных людей Басира. На небольшой полянке в лесу нас ожидал облаченный в светлые национальные одежды комендант перевала Саланг “подполковник” мулла Гаус, координировавший взаимодействие отрядов ИОА в этом районе. Рядом находился Басир. В первые минуты встречи ощущалось сильное напряжение. Особенно запомнился бандит с никелированным револьвером, нацеленным мне в висок. Только убедившись, что разговор получился, десятки окружавших нас людей (моджахеды и наши солдаты) опустили стволы к земле.
В целом мы сошлись с муллой Гаусом во мнении относительно необходимости разблокирования перевала для возобновления движения советских и афганских колонн и отвода 2-й пехотной дивизии в район Джабаль-ус-Сирадж. Договорились о регулярных консультациях, способных свести к минимуму возможность повторения подобных инцидентов на Саланге. Надо признать, эти люди заслуживали уважения, они умели держать свое слово. Позже мы довольно часто встречались с муллой Гаусом практически без охраны. Он часто приходил на встречи без оружия...
Уже находясь в Союзе, в конце января 1989 года получил скорбную весть о гибели на Саланге моего хорошего товарища — Героя Советского Союза майора-десантника Олега Юрасова. При проведении операции по размещению постов ВС РА на Южном Саланге (23–25 января) погибли и мулла Гаус, и Басир, и многие их люди…
Прямо с переговоров я выехал в Кабул. Предстояло, пожалуй, самое сложное — убедить руководство в необходимости отвода 2-й пехотной дивизии с Южного Саланга. Представив рапорт и свои предложения по нормализации ситуации руководству Центра, я в тот же день был вызван на доклад к командующему 40-й армией генерал-лейтенанту Б.В.Громову, а затем — к руководителю ОГ МО СССР.
Особо хочу остановиться на встрече с генералом армии В.И.Варенниковым. Пожалуй, впервые пришлось докладывать на столь высоком уровне, причем по вопросу исключительной важности и сложности. Фактически речь шла об обеспечении нормальных условий вывода основной группировки 40-й армии из Кабула и Баграма, о судьбе десятков тысяч советских солдат и офицеров. Доложив руководителю Оперативной группы Министерства обороны СССР в РА свое видение ситуации на Южном Саланге и возможные варианты дальнейшего развития событий, сделал следующие основные выводы.
Ахмад Шах установил на Саланге истинно народную власть. 2-я пехотная дивизия ВС РА должна оставить Саланг — это главное условие возобновления поставок в Кабул продовольствия, топлива и всего прочего. В случае промедления с отводом дивизии в район Джабаль-ус-Сирадж основные ее части будут разгромлены, а нам придется вступить в ожесточенную кровопролитную схватку с отрядами Ахмад Шаха. После окончательного вывода ОКСВ из Афганистана Масуд может стать надежным союзником СССР в покидаемой нами стране. Генерал армии внимательно выслушал доклад, задал несколько уточняющих вопросов…
Мое первое впечатление, подтвержденное в полной мере во время последующих встреч, — мужественный, решительный, волевой, требовательный к себе и подчиненным военачальник. Исключительно цельная личность. Человек, который одинаково убедительно выглядит и в генеральском мундире, и в костюме политика, и во фраке дипломата…
По поручению генерала армии Варенникова В.И. в тот же день изложил свои предложения по нормализации обстановки на Саланге послу СССР в Афганистане Егорычеву Н.Г., главному военному советнику генерал-полковнику Соцкову М.М., руководителям представительств ГРУ ГШ и КГБ СССР в Кабуле, а также министру обороны РА генерал-полковнику Шах Наваз Танаю.
Благодаря мгновенной реакции, жесткой и последовательной позиции генерала армии Варенникова В.И. уже на следующий день, т. е. 19 августа, части 2-й пехотной дивизии ВС РА покинули Южный Саланг. Бесперебойное обеспечение Кабула всем необходимым возобновилось, переговоры с мятежниками Ахмад Шаха Масуда продолжились...»
Действительно, обеспечению безопасности перевала Саланг и проходящих по нему советских и афганских транспортных колонн придавалось особое значение. В августе был разработан и направлен Ахмад Шаху через одного из командиров отряда его группировки проект 28 соглашения о перемирии на Саланге, в котором предлагалось: «Руководствуясь взаимопониманием, доброй волей, стремлением к установлению мира на афганской земле, а также сознавая исключительное значение Саланга для обеспечения нормального функционирования экономики Афганистана и повышения жизненного уровня населения страны, договаривающиеся стороны берут на себя следующие обязательства:
1. Полностью прекратить боевые действия на Саланге, в том числе обстрелы кишлаков, мест расположения отрядов и групп ИОАП, сторожевых застав и постов советских и афганских войск, МГБ и царандоя из любых видов оружия.
2. Не препятствовать передвижению советских и афганских колонн, одиночных транспортных средств, проведению строительных и сельскохозяйственных работ.
3. Способствовать возвращению на Саланг населения, созданию условий для его нормальной мирной жизни.
4. Не вводить в район без уведомления другой стороны дополнительных как советских и афганских подразделений МГБ и царандоя, так и отрядов и групп ИОА Панджшера.
5. Не допускать входа в договорную зону отрядов и групп других партий с целью обстрела советских и афганских колонн, проведения террористических актов, диверсий на трубопроводе.
6. Обмениваться информацией и прилагать совместные усилия для поиска исчезнувших в районе советских и афганских граждан.
7. В случае резкого обострения обстановки проводить встречи с целью взаимных консультаций по недопущению возобновления боевых действий в интересах сохранения мира на Саланге».
Ахмад Шах положительно отнесся к этим предложениям.Александр Ляховский: «Экстренными мерами нам удалось загасить, а затем и ликвидировать инцидент — вместо постов МВД и МГБ были поставлены заставы 40-й армии; отряды А.Шаха от магистрали отвели, остались только наблюдатели. Однако моджахеды препятствовали передаче сторожевых застав, занимаемых советскими войсками в этом районе, подразделениям афганских вооруженных сил. По существу, в то время на Южном Саланге установилось своеобразное двоевластие.