7. Действие настоящего протокола распространяется на территорию, прилегающую к коммуникации Таджикан – Чаугани (30 км с обеих сторон).
За пределами этого района советские войска и вооруженные отряды Панджшера вправе проводить операции по ликвидации вооруженных отрядов и групп любой партийной принадлежности, не прекративших вооруженную борьбу против договаривающихся сторон.
8. Настоящий протокол вступает в силу с момента его подписания».
Этот документ был завизирован командующим 40-й армией генерал-лейтенантом Б.В.Громовым и министром обороны РА генерал-полковником Шах Навазом Танаем.
Александр Ляховский: «Мы надеялись, что предлагаемый протокол устроит Ахмад Шаха Масуда, так как в нем содержались, на наш взгляд, приемлемые для него условия. Однако все предложения Ахмад Шахом были отвергнуты. Тогда ему в ультимативной форме заявили: охрана магистрали все равно будет выставлена, но теперь только из состава правительственных сил, а ему рекомендовали не мешать этому. Было назначено время проведения этого мероприятия». Для разъяснения шагов военного командования, в надежде предотвратить кровопролитие с обеих сторон, Масуду вновь было направлено письмо 33 следующего содержания:
«Уважаемый господин Ахмад Шах Масуд!
Руководствуясь доброй волей и стремлением не допустить вновь вооруженных столкновений между правительственными войсками РА и советскими войсками, с одной стороны, и отрядами ИОАП — с другой стороны, представители советского руководства, находящиеся в Афганистане, неоднократно направляли Вам письма, которые содержали конкретные предложения по целому ряду вопросов, в том числе по стабилизации обстановки в зоне расположения Ваших отрядов и, в частности, на магистрали Кабул – Хайратон на участке Калавулаг – Джабаль-ус-Cирадж.
Поскольку вопросы являются непростыми и требуют определенного времени для принятия Вами решения, представители советского руководства длительное время проявляют терпение. В то же время на протяжении всего этого периода Вы давали понять, что готовы встретиться. Об этом многократно передавали Ваши помощники. Об этом говорил и уважаемый Мохтат. Однако прошло более двух месяцев. Встреча не состоялась не по нашей вине. Очевидно, мы вправе расценивать Ваши действия как нежелание идти навстречу. В связи с этим отпадает возможность в деловой обстановке, с позиций заинтересованности сторон и во имя интересов народа Афганистана обсудить все проблемы. Начинает складываться такая ситуация, когда все достигнутое в течение 1987–1988 годов может быть утрачено. Нет переговоров — нет взаимного понимания. В этих условиях каждый действует по своему усмотрению.
Не затрагивая другие крупные проблемы, важно отметить необходимость рассмотрения одного конкретного вопроса — обеспечение безопасности движения колонн автомобилей по магистрали Кабул – Хайратон в интересах бесперебойного снабжения жителей Кабула и многих провинций продовольствием, товарами первой необходимости. Некоторые недальновидные люди считают, что можно, даже нужно нарушать перевозки, и нападают на колонны. Этими действиями они наносят ущерб не отдельным личностям РА, как считают, а тысячам мирных жителей, в том числе детям, женщинам, старикам, больным и слабым людям. Этими действиями они нарушают основные положения священного Корана. Вот почему советские и правительственные войска вынуждены усиливать охрану маршрута и колонн. В то же время мы понимаем, что поставляемая Советским Союзом помощь продовольствием, различными товарами должна доводиться до всего народа Афганистана. Поэтому на нее одинаковое право имеют также жители Южного Саланга и Панджшера, но получать ее можно мирно, без кровопролития.
В связи с этим делаем следующие предложения:
1. В течение ближайшей недели (то есть до 25.12.88 г.) наш представитель и представитель правительственных органов готовы встретиться с Вашим полномочным представителем в советском гарнизоне Джабаль-ус-Сирадж или в другом, по Вашему желанию, месте и конкретно решить: кому, когда, куда и сколько необходимо подать продовольствия, другого имущества. Это можно было бы осуществить в полном объеме за декабрь и январь.
2. В случае, если Ваши отряды возьмут на себя ответственность за обеспечение участка коммуникации Калавулаг – Джабаль-ус-Сирадж, необходимо оформить это с местными органами, подписав соответствующие протоколы. Главным условием (обязательством) должно быть недопущение обстрелов, грабежей колонн на коммуникации.
3. В случае, если Ваши отряды не будут брать под охрану указанный участок дороги на Южном Саланге, мы вынуждены будем устанавливать дополнительно советские и афганские посты. Предлагается при этом сохранить мирную обстановку, не препятствовать установке постов правительственных войск. Если будут допущены нарушения — посты станут подвергаться обстрелам, мы, в свою очередь, будем вынуждены принять ответные меры, ответственность за последствия — на Ваших людях (отрядах). Необходимо иметь в виду, что подобные действия Ваших формирований будут освещаться (доводиться до сведения) во всех районах и провинциях страны.
По поручению посла СССР Ю.М.Воронцова и генерала армии В.И.Варенникова прошу Вас проявить серьезный, взвешенный подход к предложениям советской стороны, в том числе и предложению провести встречу.
Советник».
18.12.1988 г.
Это письмо Масуду отвез вице-президент РА Мохтат. Он сам встретился с Ахмад Шахом и вновь попытался убедить его вступить в переговоры с советскими представителями, говорил, что Воронцов — это посланник Горбачева, который хочет мира в Афганистане. Тем временем афганское руководство усилило давление на командование ОКСВ в связи с тем, что против Ахмад Шаха не предпринимаются решительные действия, но, встретив твердую отрицательную позицию в этом вопросе, стало настойчиво обращаться за помощью в Москву. Оттуда поступали жесткие указания готовить операцию против Масуда. И хотя находившиеся в Афганистане военачальники были уверены: это будет во вред нашей стране, с их мнением партийные чинуши считаться не желали. Такая позиция военных рассматривалась ими почти как саботаж. К сожалению, не было поддержки и от министра обороны, который во всем поддакивал Горбачеву и в этом вопросе шел на поводу у Шеварднадзе и Крючкова.
Командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б.В.Громов неоднократно имел нелицеприятные разговоры с министром обороны СССР генералом армии Д.Т.Язовым, требовавшим отчета — почему до сих пор не разбили вооруженные отряды Масуда, а самого Ахмад Шаха не поймали и не ликвидировали. Когда же Б.В.Громов говорил, что пока, мол, не удается выполнить эту задачу, то слышал в ответ: «Так разбейте же его, наконец». Разбейте?! Если бы все так было просто, то давно бы это уже сделали. Командующий армией возмущался каждый раз такой постановкой вопроса, но своих взглядов не менял, потому что понимал бессмысленность и никчемность подобной затеи. Знал, что будут дополнительные жертвы. Ловить Ахмад Шаха в труднодоступных горах, ущельях, подвергая риску солдат и офицеров, расходуя огромные материальные средства в угоду функционерам НДПА, было бесперспективно и не отвечало нашим государственным интересам. Но этого не хотели понимать советские руководители. Причем особо упорно проталкивали эту идею и постоянно рекомендовали провести войсковую операцию против Масуда сотрудники МИДа и КГБ СССР.
В сложном положении оказался генерал армии В.И.Варенников, которому вменялись в вину чуть ли не закулисные, соглашательские переговоры с оппозицией, нежелание выполнять указания советского руководства по этой важной политической проблеме. Уступая давлению из Центра, в двадцатых числах декабря 1988 года, перед отъездом в Москву для участия в работе комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану, где его должны были заслушать по перспективам борьбы с А.Шахом, он собрал совещание, на котором присутствовали командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б.В.Громов, начальник штаба ОГ МО СССР генерал-лейтенант В.А.Богданов, военный атташе полковник В.Т.Сень, начальник оперативного отдела армии полковник Д.А.Турлайс, начальник разведцентра полковник В.С.Комолов и помощник руководителя ОГ МО СССР полковник А.А.Ляховский.