Отношение к работе у них тоже было своеобразное. Наблюдая за операторами, приходишь к мысли, что камера для них — смысл и цель жизни. На мир этот человек смотрит через телеобъектив, снимая все подряд на всякий случай. Он покурить без камеры не выходит. Прежде чем самому сесть за стол, “оближет” свой аппарат, а во сне руки с него не снимет. Эти же, приехав, засунули старую японскую камеру в сумку и вынули ее лишь в день интервью.
Теперь, по прошествии времени, очевидцы отмечают и не столь уж строгое следование арабами канонам ислама, хотя они всячески демонстрировали обратное, не выпуская из рук Коран. Как известно, всякий правоверный обязан совершить пять намазов в день. Особенно недопустимо пропустить первый, в пять утра. Однажды, около полуночи, меня пригласил домой один из министров Северного альянса. В начале беседы он сразу предупредил: “Мы можем беседовать всю ночь, но на рассвете, к приходу муллы, я должен стоять на коленях”. Террористы же не очень следовали этой заповеди, просыпая до 8–9 часов.
По свидетельству Вахидуллы Сабахуна, бывшего министра финансов, члена совета Северного альянса (мы с ним знакомы уже не один год, поэтому он не стал утаивать важные детали расследования), террористы прилетели в Исламабад из Лондона в начале августа, в посольстве Афганистана, который представляли талибы, они получили визу и приехали в Кабул. Потом перебрались в Кандагар, там мулла Омар, верховный лидер Исламского движения Талибан, вручил им личную записку, которая служила им охранной грамотой при переездах на юге Афганистана.
Далее арабы стали искать путь на север. С этой целью они обратились к Абдур Расулу Сайафу 49 . Он по спутниковой связи сообщил о них Ахмад Шаху Масуду, добавив, что он этих людей не знает и поручиться за них не может. Масуд ответил: “Пропусти, пусть арабы посмотрят, как мы живем”. Так они появились в панджшерском ущелье, где около недели ездили по кишлакам, снимали укрепления, технику, беседовали с людьми. Одновременно они сразу же начали добиваться встречи с командующим. Однажды, уже в самом начале сентября, их даже пригласили на заседание совета Северного альянса, на котором присутствовали президент ИГА Бурхануддин Раббани, вице-президент Масуд, нынешний министр обороны маршал Фахим, другие министры, крупные полевые командиры. Арабы не смогли приехать из-за неисправности нанятой ими машины. Вы представляете, что могло бы быть, если б они не опоздали. Но, видимо, еще не наступило время, отведенное Аллахом.
В один из дней Масуд собрался отправиться в Ходжа Бахауддин. Обычно никто не знал, куда и насколько он улетает, хотя пункты его остановок, конечно, были известны — их не так много на контролируемой северянами территории. Арабы об отлете командующего узнали и стали проситься на его борт. Масуд отказал, сказав, что неизвестных ему людей он с собой не берет.
Прилетев в Ходжа Бахауддин двумя днями позднее, террористы стали ждать, как в засаде. Встреча с командующим была назначена на вторую половину дня 8 сентября. Уже поздно вечером им дали отбой, Масуд был слишком занят и перенес аудиенцию на 12 часов следующего дня.
Перед встречей охрана произвела лишь поверхностный осмотр “корреспондентов”, не проверив тщательно их оборудование. Удивительно, но Масуд, обладающий изощреннейшим военным опытом, знающий все тонкости восточных заговоров, сам многократно заманивавший врагов в ловушки, считал, что он не может оскорбить гостя недоверием. Хотя мы, например, на последней встрече в августе лично выражали ему недоумение по этому поводу.
Последний раз мне довелось повстречаться с Ахмад Шахом за несколько дней до его гибели. Он говорил о будущем единого, независимого Афганистана, о развитии экономических связей с соседними странами, о том, что после окончания войны с громадным удовольствием расстанется с оружием и займется строительством дорог и восстановлением предприятий. Напоследок я спросил его: “Амир саиб, я журналист из России, правопреемницы Советского Союза, против войск которого Вы воевали. Почему перед встречей с Вами никто не досмотрел меня, не проверил мой кофр?” Ответ “Панджшерского льва” заставил меня задуматься: “Журналисты – это голуби мира. Они помогают людям лучше понять друг друга. Я не могу оскорбить вас своим недоверием”. Знал бы он, что не всякий человек с блокнотом или камерой является журналистом. И не всякий назвавшийся журналистом является посланцем мира.
Ровно в полдень в угловой комнате резиденции командующего расселись Ахмад Шах Масуд, посол ИГА в Индии Масуд Халили, представитель МИДа Асим Сухиаль, мой давний знакомый, афганский журналист Фахим Дашти и террорист-оператор. Другой араб передвигался по комнате, выглядывал в коридор, якобы готовился к интервью. Судя по всему, командующий все-таки испытывал некоторую настороженность. Когда оператор стал передвигать камеру ближе к Масуду, он спросил Асима, зачем он это делает? Тот резко встал и попытался оттолкнуть камеру, но было поздно. Раздался взрыв. Часы остановились в 12.05.
Асим погиб мгновенно, Масуд Халили получил тяжелые ранения в бок, Фахиму сильно обожгло лицо, у террориста-оператора почти не стало туловища, второй остался невредим. Командующий сидел, откинувшись в кресле, и истекал кровью. Он был поражен в голову, ноги, грудь. Охрана кинулась к Ахмад Шаху. Его подняли под руки, закрыли лицо белой материей, вывели на крыльцо и посадили в машину, которая тут же рванула к вертолету. На столе остался обгорелый лист бумаги с первым вопросом “репортера”: “Что вы сделаете с бен Ладеном, если вновь займете Кабул?”
Предварительное следствие так и не дало определенного ответа, где было спрятано взрывное устройство - на поясе у оператора или в камере. С одной стороны, от оператора остались только голова и ноги, а с другой - и камера разлетелась от взрыва на мелкие куски. Специальных экспертиз никто, конечно, не проводил.
Уцелевшего террориста схватили, закрыли в одну из подсобных комнат, но он, воспользовавшись суматохой, вылез в небольшое окно и скатился под обрыв к реке. Там охрана его снова настигла. В завязавшейся схватке араб схватился за ствол автомата и попытался вырвать его из рук солдата, тот нажал на спусковой крючок. Смерть террориста была мгновенной. Позднее, ночью, их обоих похоронили на кишлачном кладбище. Коран не позволяет отказывать в последнем милосердии ни самоубийцам, ни грабителям, ни террористам.
Командующий в течение нескольких минут был доставлен в госпиталь на таджикской стороне, но врачи уже были бессильны что-либо сделать. “Панджшерского льва” не стало. Мусульманина положено хоронить в день смерти. Но в Коране написано, что, если есть препятствия по дороге на кладбище — непогода, война, то похороны могут быть отложены. Совет “Северного альянса” решил, что не нужно давать лишний козырь своим врагам, изготовившимся к наступлению, пусть Масуд послужит своим собратьям и после смерти. Именно поэтому о его гибели было объявлено народу на неделю позднее.
Оказалось, что сделано это было совершенно не напрасно. Ведущие расследование люди рассказали, что у них, во-первых, нет сомнений в причастности Усамы бен Ладена и талибов к террористическому акту. Во-вторых, просматривается прямая связь между покушением на Масуда и терактами в Соединенных Штатах. В-третьих, убийство командующего планировалось совершить несколькими неделями раньше, с тем чтобы Исламское движение Талибан, воспользовавшись деморализацией духа северян после гибели Масуда, начало крупномасштабное наступление в провинциях Тахар и Бадахшан, заставив силы Северного альянса капитулировать. Наверняка побежденные, а это многие десятки тысяч людей, были бы просто вырезаны, как неоднократно уже происходило в Герате, Балхе, Бамиане. Сотни тысяч были бы вынуждены бежать. Но куда? За победой талибов в Афганистане, без сомнения, следовало ожидать активизации боевиков Джумы Намангани, исламистов в Таджикистане и Киргизии.