Вздохнув и посмотрев на потолок, мысленно попросил бездну дать сил, сказал «нет проблем» и отключился. Странный тип, суетливый какой-то, возбужденный. Может он из беженцев?
К нам тут недавно пришел транспорт из Конфедерации Ворона. Она с нашей империй особо протяженной границы не имеет, но местами наползает сверху. Космос ведь трехмерен, в нем плоских границ нет по определению. При известной толике воображения, можно представить Содружество как стакан набитый разноцветными амебами. Такими неспокойными-неспокойными. Постоянно пихающимися и тянущими ложноножки в разные стороны. И характер у этих «амеб» паучий.
Та же Конфедерация Ворона всю свою историю находится в состоянии гражданской войны. Три ее основных столпа — то ли государства, то ли клана — вечно друг с другом грызутся, пытаясь реформировать конфедерацию в империю. Естественно, со своим ставленником во главе. Но пока у них лишь дважды диктатор появлялся. Как раз по причине падения последнего с золоченой табуретки самого-самого у нас и появились беженцы. Немного, тысяч пять или около того. Один транспорт — все равно, что еще одна песчинка на пляже.
Пока ужинал, успел озадачить юркорповцев договором переуступки прав аренды, не забыв упомянуть о собственных подозрениях. Мало ли, что в голове у этих беженцев, начнут еще юлить или попытаются отжать личное имущество, оказавшееся на корабле, а то и в пределах ангара. Я им, конечно, сочувствую, но ухо предпочитаю держать востро.
О! Кстати говоря, а ведь они могут мне и просто по голове чем-то тяжелым стукнуть, да и увезти в далекий темный космос. Где и заставят отдать заплаченные ими кредиты. Угу, еще и своими поделюсь. «Параноиком ты стал, братец, параноиком», — сказал себе, но мысли-то уже приняли соответствующее направление и мозги стали привычно качать ситуацию. Военные, бездна, мать их так, базы, вкупе с негативным опытом из новой жизни.
Полез в сеть, желая побольше о беженцах узнать. Увы, но реальной информации оказалось с гулькин нос. Пиар-служба «Астроминерал» решила набрать на них очков и выставить руководство корпорации этакими добрыми самаритянами, вот забила все сплошными «пожалейками». Истории конкретных беженцев наводнили сеть. Однако, кое что полезное все же нашлось. Выяснил, что прибыли они к нам не просто на транспорте, а на натуральном скотовозе.
«Следовательно, с деньгами у них швах», — я потёр лоб. Тут еще и юркорповцы договор прислали, прочитал его, ознакомился с пояснениями, подписал со своей стороны и покупателю отправил. Тот мне его тут же обратно прислал. Подписанным. И это меня еще больше напрягло. Какой нормальный человек подмахивает бумаги не глядя? Только тот, кому на них плевать. Тот, кто и не собирается соблюдать условия контракта. Сразу оговорку «мы» вспомнил.
Нет, разумеется — это еще ни о чем не говорит. Скорее, даже вполне объяснимо. Плохо у людей с кредитами, вот они и скинулись, в конце концов, корабль у меня большой, жилой отсек и две-три семьи без проблем вместит, а если потесниться, так и пять-семь утрамбуются. Пожалуй, получше их скотовоза будет. Даже с минимальным комфортом втиснутся. Опять же, пищевой синтезатор у меня тут о-го-го.
«На бездну надейся, а пушки смазывай», — перефразировал знакомую с детства присказку и отправился распаковывать контейнер с покупками. Пусть лучше меня сочтут психом-милитаристом, но встречать гостей в боевом скафе спокойней. И вообще, мне с ними детей не крестить, а нервы любая медкапсула восстанавливает. Обманывать не собираюсь, так что переживут. Глядишь и сами решат поосторожней быть и остерегутся… «Пф. Окстись, они от войны бежали, им твои уроки до фонаря», — одернул себя, поняв, что ищу оправдания не самому адекватному поступку.
Активировал ремонтный комплекс и отправил его дронов работать грузчиками. Они в пять минут затащили контейнер в корабль, шустро открыли его, быстренько проверили скаф и убрались восвояси. Пока дроны забирались в свои ниши, я забирался в диверсионный скафандр. Знаете, это немного странное чувство, когда знаешь что делаешь что-то впервые, но при этом все настолько привычно и обыденно, что даже скучно. Вообще-то, нечто подобное и раньше возникало, ведь базы не просто знания, но и конкретные навыки с опытом переносят в разум. Просто сейчас это особенно ярко проявилось. Ведь раньше проделывал подобное исключительно в капсуле-тренажере или создаваемой виртшлемом искусственной реальности.
Бронепластины сошлись, наглухо отгораживая от мира, многочисленные контакты-нашлепки поддоспешника соединились с собратьями скафа и тут ожил искин в манжете. Этот вояка — мысль понравилась и я его тут же в Вояку и переименовал — с удовольствием принял в организованную им цифровую экосистему пополнение в виде систем скафа. Мощностей ему для управления всем этим хватало с избытком. Его ведь, в том числе, и для этого создавали.
Прошелся туда-сюда, давая гироскопам и остальным системам подстроиться под мою кинематику тела. Пару раз присел, покрутил корпусом, сделал пяток наклонов, настраивая усиление искусственных миомеров. Вояка сообщил, что все в норме и сделанные ими расчеты скорректированы. Взорвался серией ударов по воображаемому противнику. Провел финальное испытание, устроив бой с тенью. Идеально. Скаф словно вторая кожа, не удержался и хлопнул в ладоши. По отсеку разнесся гулкий лязг столкнувшегося металла.
Покупатель задерживался, но, признаюсь, я о нем совсем забыл. Вначале навьючил на себя вспомогательное оборудование, протестировал его, а потом и вовсе полный обвес нацепил. Конечно, диверсионный скаф не штурмовой, но он в определенном смысле универсальный. Это у разведчиков упор на скрытность, а диверсанты обязаны задание выполнить, пусть даже ради этого им придется из себя тех же штурмовиков изображать, если уж не смогли незаметно и по-тихому. Так что куда крепить ракетные установки, автоматические гранатометы и вешать прочие крупнокалиберные аргументы имелось.
Стыдно сказать, но увлекся примеркой. Вначале-то просто тестировал и привыкал к обвесу, туда-сюда ходил, бегал, проверял, удобно ли из-за угла работать, как быстро по потолку и стенам ползти могу, а потому в спальню забрел. Разработчики корабля в ней встроенный шкаф предусмотрели. Скорее уж небольшую гардеробную с зеркалом во всю стену и камеры с голографическим проектором. Вот и не удержался, словно пацан начал героические позы принимать и с прозрачностью забрала играться. За этим делом меня и застал вызов от покупателя.
Чертыхнулся и рванул шлюз открывать. Ангар-то уже не мой, я тут всего лишь имею право быть и длинным перечнем личного имущества распоряжаться, причем лишь два часа с момента передачи корабля. Только подбегая к шлюзу, подумал: «Полный обвес скафа — явно лишнее». Люди же только-только от ужасов войны сбежали, а тут такое напоминание. Но менять что-то уже поздно. Это в бою можно экстренно отстрелить лишнее, как правило поврежденное, а в мирной жизни все это враз не снять. «Ладно, шахтеры народ крепкий, может они вообще не беженцы», — успокоил совесть и дал команду на открытие шлюза.
Вы когда-нибудь видели лицо человека, который бросил недоеденную и хорошо подтаявшую мороженку в мусорку, а угодил в лицо девушке боксера-тяжеловеса, который, стоя на колене, в этот момент ей руку и сердце предлагал? Нет? А мне вот довелось. И сейчас я это отчетливо вспомнил, смотря на морду Представительного.
— Э-э, — выдавил агитатор профсоюза.
— Кхм, — ответил, мысленной командой переводя импульсник в режим разрядника и понижая мощность до парализующей.
Телохранитель Представительного дернулся, видимо желая уйти перекатом и выхватить стоппер, но Вояка считал его моторику и действовали мы практически синхронно, только мне требовалось лишь ствол навести и выстрелить, потому-то и фора в десятую долю секунды не имела значения. Слепящая дуга на миг соединила импульсник с телом телохранителя, вбила его в палубу, и он, пару раз содрогнувшись, замер в нелепой позе изломанной звезды.
— Замерли, — скомандовал громко и четко, но четверка знакомых быков доводам разума не вняла.
Они дружно потянулись к станнерам на поясах. Пришлось скосить их молнией из импульсника. Когда они прилегли на пол, посмотрел на агитатора, да и пальнул в него. Для комплекта и из чувства мести. Явно ведь грабить пришли. Кроме меня сознание сохранил лишь один человек — патлатый паренек лет двадцати, со свеженьким, но уже вполне оформившемся фингалом, закрывшим глаз, шеей цыпленка и здоровенным рюкзаком за спиной. А, да, еще он держал в руках знакомую глушилку, зелененький огонек на которой говорил о ее активности. «И на кой они к ней его прилепили. Боялись, что ли, забыть выключить?» — Подумал, но тут же отогнал несвоевременные мысли.