— Майор, я не хочу убивать животное! Это ничего не значит! Я готов пристрелить человека! Отмените этот бред!
— Взять, Матильда! — скомандовал Евсюк.
Собака с секунду подумала, глядя в сторону майора, затем повернулась в мою сторону и побежала, побежала почти не издавая звуков… От собаки до меня было изначально не больше пятнадцати метров. Когда между нами оставалось семь, я прицелился и нажал спуск. Раздался щелчок и, прежде чем я понял, что пистолет не заряжен, майор крикнул: «Фу, Матильда».
Глава 15
Следующие дни прошли в нервном ожидании. Я усиленно предавался лёгконаркотическому забытью. Уже к среде я отупел так, что только слюни не текли у меня изо рта. Приходилось перечитывать каждую строчку по десять раз. Наконец, в четверг второго августа, я снова очутился на ковре в кабинете шефа. Самого Команданте не было, Раисыч сидел в кресле посетителя.
— Улым, всё отменяется, можешь забыть обо всём, — сказал Раисыч и сделал неопределённый жест рукой.
— А? — спросил я.
— Я говорю, что твоё задание отменяется, теперь это не твоя забота. Работай как прежде, всё иди.
Я ушёл и, пока поднимался на свой этаж, мысленно прокручивал слова Раисыча. «Задание отменяется… Теперь это не твоя забота… Забудь обо всём… как прежде… не твоя забота…» Я развернулся и пошёл вниз. Вышел из здания суда и направился на парковку. Сел в свою машину, закрыл дверь и беззвучно заплакал. Я почувствовал себя изнасилованным. Эти ублюдки просто надругались надо мной. Я рыдал от жалости к себе. От мысли о беззащитности простого человека от таких акул как наш Команданте и прочих майоров Евсюков, от осознания того, что человек не хозяин самому себе. Я плакал от чего-то ещё, что даже не мог сформулировать. Какой-то неведомый доселе страх поселился в моей душе… Потом я уснул. Во сне дьявол жарил меня на медленном огне, и я с ужасом понял, что душа, как и тело, способна чувствовать боль и задыхаться. Проснулся, когда мотор рядом припаркованной машины завёлся. Дышать в салоне было нечем. Я открыл дверь и с жадностью начал вдыхать знойный августовский воздух. Времени было ровно шесть вечера. Я проспал целый час. Мой организм стал ужасно обезвоженным. Благо ещё оставался гранатовый сок в стеклянной бутылке, не покупной, а выжатый мной утром перед работой. Я нажимал на красные соки, чтобы повысить гемоглобин. Выпил пол-литра залпом. В здание суда возвращаться не было смысла, — сумку я теперь оставлял в багажнике, потому что никому не придёт в голову угнать тачку с парковки суда в дневное время. Я завёл машину и поехал домой. Пора было увольняться. Увольняться к чёртовой матери!..
Глава 16
Пятница далась мне тяжелее всего. Я принёс в общий отдел заявление об увольнении, потом добился аудиенции Команданте и лично сказал ему (он сидел один):
— Я увольняюсь!
— А зачем ты мне это сообщаешь, — холодно спросил он. — Это в общий отдел… Не ко мне.
— Знаю, я только что оттуда. Оставил заявление, — ответил я.
— Прекрасно, я подпишу, — не глядя в мою сторону, сказал он.
Я уже выходил из кабинета, когда Команданте сказал: «Не забудь про обязательную отработку…»
Я почувствовал себя свободным, а через две недели буду свободен, как птица. Может, через пару лет этот кошмар поблекнет в моей памяти. А через пять сотрется вовсе…
*****
— Привет, Муся, увидимся?
*****
В девять часов вечера пятницы мы сидели у Маши на кухне и курили гашиш. Но веселье не приходило. В половину десятого я уехал домой.
Приехав домой и помывшись, я решил поесть. На кухне возилась мама.
— Что-то ты очень долго тут крутишься! — раздражённо обратился я к маме.
— Посуду мою, не видишь?!
— Чёрт подери, а что холодной водой-то моешь?! — меня бесило каждое её движение.
— Подсолнечное масло надо смывать холодной водой. Не знал?
— Неет…
Я поспешил убраться с кухни, пока мама меня ещё чему-нибудь не научила. Чёрт, а ведь не знал. А она знает… Я лёг на диван и постарался сосредоточиться на пресловутом позитиве. В предполночном затишье я услышал, как этажом выше кто-то обвинял кого-то во всех неудачах своей жизни. «Всегда есть что-то такое, чего не должно быть», — пришла в голову цитата какого-то писателя. Я начал мысленно повторять её на разные лады, как мантру. Что-то не давало мне покоя. Я не верил, что всё позади. Моё заявление подписано, а я скоро буду свободен. Можно, конечно, просто перестать ходить на работу, — мне плевать на трудовую книжку, но это как-то неправильно, всё равно что зажмуриться или спрятать голову в песок. Знаете, как ситуация с собаками или уличными хулиганами: если в страхе побежишь, они за тобой погоняться, а если спокойно уйдёт, то они не обратят на тебя внимания. Завтра суббота. Интересно, нужно мне ещё работать по субботам или мне дали отставку с этой должности. Раисыч сказал: «Работай как прежде». Значит ли это, что мне надо работать по субботам? Поставлю будильник как обычно, а утром позвоню Раисычу, — уточню. Вспомнилась фраза: «Нельзя одновременно бояться и ненавидеть». Похоже, что это правда. Я боюсь.