Через полчаса заканчивается рабочий день. Сегодня необходимо подработать в такси, — деньги кончаются, залезать в зарплатную пластиковую карточку я пока не хотел. Я почти каждый день брал по одному заказу по дороге домой из суда, чтобы люди оплачивали моё пребывание в пробке, но сегодня надо поработать и вечером тоже.
*****
— Ох…еть! Я сегодня из Перми приехал быстрее, чем потом по Казани до гостиницы!.. — мой пассажир — мужчина лет сорока с бриллиантовым гвоздиком в ухе, злоупотребляющий одеколоном.
— О, Пермь! Та самая Пермь, — культурная столица России! — я начал скрипеть мозгами по поводу того, что же я знаю о Перми.
— А?
— У вас живёт и работает самый знаменитый в России галерист. Как там его?.. Гельман! И руководитель то ли оркестра, то ли театра — иностранец. Фамилии не припомню.
— Культурная столица?! Х. й там! Ни х. я подобного, доложу я тебе! Зае…л этот престарелый п. р — Гельман со своими зелёными человечками и со своим другим пи…ром… как там его… не помню, короче. Ты бы видел, что эти два долбо…ба с нашими автобусными остановками сделали, — без слёз не взглянешь, ёпте! Так что никакой культурой в Перми не пахнет, малец! Я вот думаю, — может в Казань перебраться, у вас тут красота, движуха; один Кремль и Кул Шариф чего стоят! — дяденька был ценителем прекрасного.
— Да, стоят; наверное, четыре-пять миллиардов можно выручить, — я старался уловить умонастроение моего пассажира, который стал беженцем из пермского бескультурья на наш остров толерантности.
— Вот именно! Культура, кха!
— Беру свои слова обратно, насчёт культурной столицы России; вижу, как вы измучены экспериментальным искусством продавшихся Москве артдеятелей.
По закону жанра, дальше я должен был начать глумиться над обывательской серостью моего собеседника, который в масштабах истории МХК, не мог претендовать даже на роль грязи под копытами памятника одному из трёх поросят, но… с довольно давних пор подобное поведение не было моим правилом в подобных случаях; я и человек, севший в мой кэб, были на одной стороне, у нас были одинаковые вкусы, одинаковые желания, одинаковые воззрения на всё на свете, одинаковые носки. У меня есть веский повод любить всех этих идиотов, — они мне платят; мне приятнее брать деньги от человека, который ко мне доброжелательно расположен, даже не знаю почему.
Глава 14
Четверг. Решил выехать пораньше, чтобы не было необходимости повторять вчерашних подвигов со «встречкой». Хотя всё-таки пришлось применить на практике «теорию малых обгонов».
Работа началась с отсылки сотен писем, истцам, ответчикам, третьим лицам, экспертам и прочим, подъедающимся на ниве правосудия субъектам. Адреса, индексы, фамилии, названия фирм и организаций, все эти ККУ, ЖБИ, УФК при РТ, МКУ КЗИО ИК МО Казани, МВД РФ при РТ, ОНД Приволжского района по городу Казани УНД ГУ МЧС РФ по РТ и наоборот. Эх, послать бы все эти УНД по РТ! Но, лучше всё-таки отправлять письма, чем подшивать дела, — меньше вероятность заколоть себя шилом или проткнуть иглой. Кстати, это шило — это такая опасная вещь, по сути — это просто отвёртка заточенная до неузнаваемости; в смысле, нельзя было узнать — какой отвёрткой раньше было это смертоносное приспособление — крестовой или обычной. Вот если этой штукой кого-нибудь заколоть, а наутро незаметненько принести обратно — оружие убийства никогда не найдут, — кому придёт в голову искать оружие убийства на столе секретаря судебного заседания. Ну, кровь-то надо с неё смыть. Ха, батюшка, а у вас крестовой отвёртки не найдётся? — люблю эту шутку.
Отсидел сотню гражданских дел. Поймал себя на мысли, что верю обеим сторонам, когда те (порой со слезами на глазах) доказывают свою правоту. Накал страстей в гражданском процессе намного сильнее, чем в уголовном. Почему? Только что двум глубоким старикам удовлетворили иск к муниципалитету о признании незаконной невыдачу им квартиры взамен аварийной (смысл, по крайней мере, был в этом). Они прослезились, чуть не пали в ноги нашей судье и ушли в закат, Хэппи Энд, зрители рыдают. Надо бы взять себя в руки и снова перестать верить людям, иначе можно влипнуть.