К. Д. Бальмонт
Воскресенье. Я обнаружил себя лежащим на диване и смотрящим в потолок. В голове вертелось смутное воспоминание из раннего-раннего детства: будто мы сидим с мамой в нашей коммунальной квартире (той, что была раньше в центре Казани, в доме, который давно снесли). Мама лепит для меня из пластилина всяких зверушек, а я радуюсь. Я же ничего не леплю, просто беру пластилин и втираю его в свою фланелевую пижаму. А мама меня не ругает, а наоборот: помогает мне втирать пластилин в пижаму; смеётся вместе со мной. Было это или нет?.. Не сумев понять: спал я или нет, — встал, открыл клетку с «два дурачка — пара» и пошёл чистить зубы. Выдавив пасту на щётку, я услышал звук сработавшего будильника:
«White brothers and sisters. Come with me
I'll fill you with desire
Take my hand and walk this land
Together…»
Значит, сейчас ровно шесть утра и ровно пятьдесят одна минута. Кешка и Сашка весело подпевали звонку будильника. Я умилился. Насыпал полные кормушки зерна, поменял воду в поилках и в ванночке для купания, потом, помешкав, посыпал весь пол клетки зерном, — неизвестно, когда о вас вспомнят в следующий раз; все десять упаковок, накануне купленного мной корма, поставил на видное место на две внешних полки шкафа. Я прощался с моими близкими существами. «Всё живое дышит. Это первое, что делает живое существо, вступая в мир. Но не это о нём знают окружающие. Им он заявляет о своём существовании не дыханием, а криком». Или… чириканьем! У тебя, Сашуленька, будет шанс стать мамой и, я не буду беспокоиться о том, что вы с Кешкой плодите беспризорников, потому что как они устроятся в жизни — это их забота, твоя забота — дать им шанс. Кеша смотрел на меня и не знал что сказать.
Через пятнадцать минут я вышел из дома и, если всё пойдёт по намеченному плану, то — вышел в последний раз. Заехав в ближайший Макавто за кофе и бутербродом, я устремился на дачу, где до завтрашнего дня отдыхали мама с Ратмиром.
Через тридцать минут быстрой езды, — видеофиксация моих превышений скорости была мне на руку, — я подъехал к домику. Время: восемь часов восемь минут; удача при мне. Естественно, все ещё спали. Придётся разбудить, это ещё больше разозлит мать.
*****
Спустя десять минут наш с матерью разговор принял нужное мне направление. Мы стояли около моей машины на аллее и одинаково жестикулировали при разговоре, что выдавало в нас довольно близкую родственную связь.
— Зачем ты вообще приехал сюда? Да ещё в такую рань?! — раздражённо спросила мать.
— Тебе о чём-нибудь говорит словосочетание: «пластилиновая пижама»? Или пижама в пластилине? Мы с тобой никогда не мазали пижаму пластилином, а?
— Нет, не говорит… Как ты тут оказался в такую рань?
— Говорю же тебе, я ночевал в соседнем садоводстве. Мы тут с сотрудниками… Шашлыки тут делали… Меня интересует вопрос: мне какая-нибудь жилплощадь достанется? Вот смотри — у тебя есть квартира в собственности, так? У бабули есть квартира в собственности, так? Бабуля унаследовала квартиру тёти Вали, которую тут же подарила тебе! А мне?!.. Мне, мне, мне-то что-нибудь достанется?! — я играл безупречно, как будто меня действительно крайне интересовал этот вопрос.
— А ты не собираешься случайно сам заработать на квартиру? — она почти всегда говорила убедительно — признак полного отсутствия сомнений. А полное отсутствие сомнений — это признак полного отсутствия ещё кое-чего.
— А может ты за свою жизнь заработала хоть на одну квартиру?! Ты ведь просто получила её при разводе! Научи своим примером, как заработать на квартиру. Почему бы вам с бабулей не продать мне квартиру тёти Вали за тысячу рублей?! — я вперился горящим взглядом в мать.
— Нет! Я буду её сдавать! Потом продам все квартиры и куплю дом. Живи в этой сколько влезет или покупай на свои деньги!!! — я это уже слышал раньше.
— Пошла на хер! Когда тебе в старости придётся работать уборщицей или посудомойкой, то тебе неудобно будет ездить из пригорода на работу каждое утро, — всё-таки она меня жутко бесила.
— Сам будешь работать посудомойкой или полы мести в питерском метро!!!
— Чёртова идиотка, я работал посудомойкой и, если придётся, буду работать ещё!
— Сволочь, ты и будешь работать посудомойкой, — там тебе самое место, писатель хренов!!! Ничего не получишь… В твоём возрасте…
— Бл…, изыди!!!
— …в твоём возрасте дети помогают родителям, а ты…! Дима вон… Из Питера своем матери деньги посылал… Ты сам рассказывал.
— Дима-то — сын обычной смертной женщины, а я — сын королевы; так же ты о себе думаешь, после второй рюмки?! С тобой разговаривать, что Богу молиться, — бесполезно…