— Перекурим, — тот человек, что слева.
— Конечно, — отвечает человек справа.
После молчаливого перекура, человек слева завёл машину и повёл её на северо-восток.
— В этой одежде ты похож на судью-хипстера, — человек справа.
— Не люблю ни тех, ни других.
— Кого ты вообще любишь?
— Хоббитов.
Машина заметно прибавила скорость. Загорелся жёлтый сигнал светофора, машина отреагировала резким ускорением и, перед самым носом встречных автомобилей, ушла влево.
— Да ты гонщик, — человек справа.
— Ну, так!.. Таксистский опыт плюс иллюзия вседозволенности… Плюс красивая девушка рядом. Ах да, зацени, что я слушаю последние полторы недели. Некогда суперпопулярная певица, а ныне, с моей лёгкой руки (ха-ха, я обладаю таким полномочием), обрётшая статус «культовая», — Надежда.
— А, Надежда, знаю-знаю такую. Ты ведь в курсе, что она из Казани?
— Да ну!?
— Ну да. Соседка знакомого моего одного знакомого. Вульгарная гопница, больше ничего.
— Вульгарная гопница!.. Так-так… Да знаешь ли ты, что «вульгарная гопница» — это один из моих фетишей, может быть даже на ровне с туфлями на прозрачных каблуках и даже брючного костюма на точёной фигуре стервы-офисменеджера.
— ?..
— Знай. Ладно, поставлю тебе какую-нибудь песенку из моих любимых. Ну, вот например.
«Мы расстаёмся в сто первый раз…», — зазвучало из динамиков.
— Как творчество Эда Вуда, — сразу не понять, — наклонившись к собеседнице, перекрикивает музыку водитель, — Вот смотри: "Без любви плохо-плохо, плохо-плохо, у-у-у; от любви плохо-плохо, плохо-плохо", — ну кто сказал лучше?! Или вот ещё: «Нужно ли сидеть без дела, если есть хоть… сантиметр тела». А? Чёрт возьми, я думал она из Ростова!..
— Это что? Намёк такой?
— Нет-нет! Я намёками не говорю. «И я ложь, ложь не понимаю…»
— Всё-всё, я поняла — ты большой поклонник творчества певицы Надежды.
— Точнее не скажешь. Певицы и автора!
Камера вновь следит за автомобилем с высоты полёта насекомого.
Спустя десять минут отчаянной гонки, синяя машина заворачивает во двор. Камера около открытого окна водителя.
— Я рада, что эта работа тебе нравится.
— Нет-нет, мне не нравится эта работа, просто эта работа меня… вдохновляет что-ли…
— Как бы то ни было, в прошлый раз, когда мы виделись, ты выглядел как раздавленная помидорка, а сейчас бодрячком.
— Ага, «догоняй кетчуп»…
— Точно, «догоняй кетчуп».
— Сейчас я ещё больше раздавленный, чем в прошлый раз. Одна надежда на то, что заболею и возьму больничный на недельку, если не отдохну, то сгорю нахер!..
— Ну ладно. В общем ты понял, в чём заключается работа, если надумаешь — звони.
— Да-да, понятно… Мусь, я хотел спросить насчёт перезагрузки мозга… Может, на днях сбалансируем «кислотно-щелочной баланс» или хотя бы гашиш?
— Я давно уже не «балансировала». Посмотрю, что можно предпринять. Я тебе, кстати, рассказывала про одну девочку, которая после приёма ЛСД повредилась умом: больше не могла работать и общаться с людьми, испражнялась, не контролируя (и вообще не замечая) этот процесс…
— Просто душа покинула тело, наверное…
Пассажирка вышла из машины, открыла заднюю правую дверь, взяла большую сумку, перекинула её через плечо, взяла маленькую сумку в руку и сказала: «Поль, представь, что ты уже умер». Захлопнула дверь, быстрым шагом направилась к подъезду.
— Да.
Водитель нажал кнопку вызова на телефоне. На экране высветилось имя: «Эн». Выслушав семь длинных гудков, водитель синей машины сбросил вызов, грязно безадресно ругнулся и вывернул из двора налево.
Глава 29
— Поль, иди на обед. Ха! Поль, хватит спать, иди есть.
— Я давал отдых глазам, — прохрипел я, борясь со спазмом в горле. — Очень удобное кресло, спинка выше головы…