Наверное, я уснул, потому что звонок в дверь заставил меня вернуться в себя. Это пришла врач. Она меня знала. «Что такое опять? Боже, какой ты бледный», — сказала женщина. Я объяснил ей свои симптомы. Она велела мне прийти завтра к половине восьмого утра на сдачу анализов. Выписала направления и ушла. Я кое-как поел и принялся за периодику, которая заменяла мне телевизор. На этот раз в федеральную прессу попала история про наше казанское отделение полиции «Ближнее», в котором применялись пытки к задержанным. «Не подлежит сомнению тот факт, что на протяжении длительного времени сотрудники отдела полиции «Ближний» применяли к задержанным физические пытки, вследствие которых, по предварительным подсчётам, погибло, по меньшей мере, трое человек. Последним доказанным эпизодом, который и стал той ниточкой, которая привела в полномасштабному расследованию методов работы злополучного отдела полиции «Ближний» явился случай с неоднократно ранее судимым гражданином Сифулиным, который на больничной койке незадолго до смерти признался врачам, что был жестоко избит и изнасилован пустой бутылкой из-под шампанского сотрудниками полиции отдела «Ближный», когда те его задержали по подозрению в совершении кражи…» Я дочитал статью до конца, поймав себя на страшной мысли, что нисколько не удивлён наличием такого рода историй. Все эти ужасы, которые творят сотрудники полиции — это поступки обыкновенных людей, живущих в постоянном стрессе. Все эти пытки в комнатах для допросов, расстрел посетителей супермаркетов, — последствия взятых на себя повышенных обязательств. С психикой ребёнка человек не может заниматься взрослыми вещами. Выход из подобной ситуации один: жёсткий отбор на замещение подобных должностей, — это должны быть сверхлюди, без слабостей, без страстей, без страхов. А, какого чёрта, что я в этом понимаю! Конечно, этих гнид в погонах и при корочках надо растерзать. Понимаете, образ полицейского для меня священен, а люди, примеряющие этот образ, — нет. Работая таксистом, я сталкивался с этими самодовольными гондонами, и, скажу вам откровенно: они во стократ гаже самого распоследнего уркагана. Ну да хватит об этом.
За этот без малого месяц с момента папиного возвращения в Питер, я звонил ему раз десять, задавая один и тот же вопрос: «Нести уже?», он давал один и тот же ответ: «Я тебе позвоню». Сегодня я набрал его ещё раз и спросил. Он замешкался, но ответил также как и раньше, добавив: «Может быть, во вторник-среду на следующей недели…» Я покормил птичек, убрался в их клетке, сменил им воду, воткнул между прутьями морковку и, вконец обессилев, лёг на диван. Мне приснилось, что я слон и меня поят вином.
*****
Придя даже чуть раньше, чем положено в поликлинику, я поставил баночку с мочой в картонную коробку и сел в ожидании своей очереди на взятие крови. Очередь на сдачу крови как всегда состояла из двух типов людей: тех, кто был при смерти и здоровых аферистов; я мог оказаться как тем, так и другим. Наконец меня вызвали; по мне было видно, что лишней крови у меня нет; укололи палец, но выдавить ничего не смогли, тогда я предложил погреть руку около батареи, медсестра согласилась. «У меня от холода вся кровь ушла из конечностей», — объяснил я медсестре. «Да! И куда же она вся ушла?» — заинтригованным тоном спросила медсестра. «Не знаю», — честно ответил я. Рука от тепла должна была порозоветь, но она позеленела. Второй укол в палец не много изменил. После забора (смешное слово) крови я отправился на приём к своему терапевту.
— Плохо выглядите Гончаров, сразу видно, что у вас низкий гемоглобин. Вы кровь теряли? Может, порезались сильно и она у вас вся вытекла? А?
— Нет, ничего такого.
— Может у вас геморрой? А? Когда в туалет ходите, — кровь идёт?
Я, конечно же, догадывался о том, что причина низкого гемоглобина в том, что я высераю больше крови, чем говна, особенно в последнее время. Но, я не собирался признаваться врачам в наличии своего «Тёмного попутчика», потому что меня не устраивали их методы лечения, а сидячий образ жизни я изменить пока не мог. Тем более мой «Тёмный попутчик» был второго типа, а второй тип «Тёмного попутчика» нельзя было вылечить с помощью операции лазером.