Глава 5
День пятый, ничем не примечательный, кроме того, что я опоздал на пятнадцать минут, — с кем не бывает при таком-то трафике. На следующий день опоздал на полтора часа. Уже что-то!
Мне понравилось стоять в этой трёхчасовой пробке, выпавшей примерно на шестой рабочий день; мой личный «Космополис». Основная часть пробки была на одной из самых застраиваемых улиц нашего города. Я прикидывал, как приобрету маленькую уютную квартирку в самой высокой новостройке и буду смотреть на ночной город из окна, буду смотреть на Кремль, на мосты, на несущиеся ночные автомобили, на плетущиеся дневные автомобили, вдыхать прохладу ночного сплина… Вот где бы я хотел испытывать социальное одиночество.
— Едешь ты там или нет?! — соседи по потоку.
Пришло сообщение от Эн: «Ненавижу этот город, я в пробке». Я набираю ответ двумя руками, подруливая коленом (работа таксистом не прошла даром): «Я кое-что в этом городе люблю». Эн: «Что здесь можно любить-то?!». Я: «Игру Света и Тени на лазурной глади предрассветных луж», — чёрт его знает, что я хотел этим сказать.
Поясню для читателей. Мне давно нравилась моя кузина и, полтора месяца назад я, с нитевидным пульсом от страха и смущения, в этом ей признался. Конечно, я не рассчитывал, что она перелезет с водительского сиденья на моё пассажирское (дело происходило в её машине посередине поля, за городом, в изрядном подпитии) и взгромоздиться на меня. Скорее, я ждал, что она плюнет мне в рожу, и я, со спокойным сердцем уеду в Петербург, перечеркнув прошлую жизнь и придав забвению свою телефонную книгу в мобильном, и адреса электронных ящиков на Яндексе. Но, не произошло ни того, ни другого. А произошло совсем третье, а именно: она дала мне понять, что готова рассмотреть этот вариант, если его вырвать из контекста наших родственных уз. Ух! Это понимание дошло до меня не сразу. Я не самый сообразительный человек. Сказать, что я схватываю всё на лету, значит погрешить против истины. Осознаю этот факт — это уже неплохо. Надо отдать должное тактичности и мудрости Эн, — она ни коем образом не усугубила моё смущение от отказа, напротив — облекла отказ в такую форму, чтобы я одновременно и умерил пыл и продолжил надеяться на положительный результат. Наташа Ростова не удостаивала быть умной, ибо была мудрой! Чего стоит моя начитанность, если я всю жизнь веду себя как дебил. Вот, мать её, жизнь! Результатом моего признания (ожидаемого ли? неожиданного?) явилось то, что мы стали общаться раз в тысячу больше (лучше), чем раньше. Может и по этой причине, я довольно легко внутренне согласился на свой «крайний вариант» трудоустройства (работа в Центральном Суде города Казани) и, предвкушая новые впечатления на ниве попрания общественной морали, выехал из Питера после двухнедельного там пребывания.
А сейчас я стою в пробке, уважаемые читатели. Стою в чёртовой пробке и передумываю дьявольскую прорву мыслей.
Глава 6
День седьмой. Я подшиваю дела. Довольно быстро я набил руку, вследствие чего утратил осторожность. Первое, второе, пятое дело сшил без происшествий. К седьмому делу я подшил указательный палец своей левой руки.
— Сука, — громко прошипел я прямо во время заседания, — свой палец указывать в описи? — пошутил я на ухо сидящей справа помощнице судьи. Она улыбнулась и отвела взор. Шрамы украшают канцелярских крыс, это вам скажет любая канцелярская крыса.